Они жаждут

Она бросилась к лестнице, но споткнулась и упала головой вперед, не успев ухватиться за перила. Оглянувшись, она увидела, как мужчина идет за ней, облизывая черным языком нижнюю губу. Он вцепился в руку Гейл холодными, как в самый лютый мороз, пальцами. Потом разинул изогнутый серпом ухмыляющийся рот. И Гейл едва не потеряла сознание от страха, когда его клыки придвинулись к самому ее горлу.

Палатазин, а следом за ним и Джо подошли к лестнице. Клыки вампира были уже в полудюйме от горла Гейл, когда он поднял взгляд и прищурился, почуяв, что дело пошло не так.

Палатазин выбросил вперед руку с зажатым в кулаке флакончиком и плеснул в вампира святой водой. Несколько капель брызнуло ему прямо в лицо. Вампир вдруг завопил от боли, пытаясь прикрыть глаза рукой, отпустил Гейл и побежал вверх по лестнице. Палатазин с посеревшим лицом двинулся следом.

В спальне вампир обернулся, и Палатазин увидел дымящиеся отверстия там, куда попали капли воды. Вампирша почти сбросила с себя простыню и теперь ползла по полу на запах горячей крови. Вампир-мужчина зашипел и прыгнул на Палатазина. Тот отступил назад, ударился спиной о стену и снова махнул флакончиком. Косая полоса круглых ран, словно пулевой очередью, пересекла лоб вампира, задев один глаз. Тварь завизжала и упала на колени, корчась от боли, как будто ее облили кислотой. Палатазин шагнул ближе, вампир вскочил, дрожа от страха, и в серебристом душе осколков выбросился в окно дальней стены спальни.

Вампирша вцепилась в лодыжку Палатазина, подползая к нему. Он капнул водой себе на ладонь и быстро плеснул ей в лицо. Она взвыла, изогнулась, пытаясь выбраться из кокона, и закрыла глаза обеими руками. Потом поднялась на ноги и незряче побрела к окну. Когда ее рука нащупала осколок стекла в оконной раме, вампирша подтянула себя к окну, перевалилась через него и упала вниз, пропав из виду.

Палатазин выглянул в окно, ветер хлестнул его по лицу. Он увидел две убегающие тени, а потом услышал скрипучий голос безумца:

– Грязные сатанинские отродья, я сражу вас именем Господним!

Один за другим прозвучали три выстрела, и вампиров поглотила буря. Палатазин и сам был ошеломлен, он и представить себе не мог, что святая вода обладает такой разрушительной силой. Его мутило, перед глазами прыгали темные пятна. Внизу заходилась в истерике Гейл. Когда голова перестала кружиться, он посмотрел на пузырек со святой водой, которой осталось меньше половины. «Что в этой воде могло вызвать такую реакцию?» – задумался Палатазин. Одна капля до сих пор сохранилась на его ладони. Он понюхал ее, потом лизнул.

Вода была соленая.

«Морская вода? – спросил он самого себя. – Так, может быть, это соль мгновенно разъедает мертвую плоть вампиров?»

Палатазин не знал, зачем отец Сильвера принес ему морскую воду, но был искренне благодарен священнику за это.

– Энди? – позвала его снизу Джо. И повторила с паническими интонациями: – ЭНДИ?

На дрожащих ногах Палатазин спустился по лестнице.

– Со мной все в порядке, – успокоил он жену. – Все хорошо. Но теперь нам придется обыскать весь дом сверху донизу. Не думаю, что здесь прячется кто-то еще, но мы должны убедиться в этом.

Он заглянул в гостиную, где Гейл свернулась калачиком на диване и хныкала, как маленькая девочка.

– Вам уже лучше, мисс Кларк? – спросил он.

– Да, – быстро ответила она. – Да-да. Дайте мне только отдышаться. Все в порядке, да.

Палатазин кивнул, понимая, что долго она сдерживаться не сможет. Он сжал руку Джо и негромко сказал:

– Начнем с подвала.

III

Томми бежал. Позади горел его дом.

Он не думал, что огонь займется так быстро, но решил, что это ветер раздул пламя. Томми долго стоял над трупами своих родителей, просто смотрел на них и размышлял, что делать дальше. Он знал, что должно случиться. Мама и папа будут спать до наступления темноты, а потом где-то посреди ночи они проснутся и выйдут на улицу вместе с другой нежитью. Так происходило во всех фильмах.

Нежить.

«Какое холодное слово, – подумал Томми. – Какое бесповоротное. Шагнув за эту черту, уже не вернешься назад никогда. Но ведь это лежат мои папа и мама, а не… вампиры!»

– Проснитесь, – прошептал он в пугающей темноте. – Пожалуйста… проснитесь… оба…

Но они не шевелились, и Томми видел глубокие ямки на горле обоих, которые говорили, что они никогда больше не проснутся Доном и Синтией Чандлер.