Они жаждут

– Я не хочу, чтобы повторилось дело Хилсайдских душителей, капитан. Я хочу, чтобы этого парня – или этих парней – поймали как можно быстрее, пока мы не получили пинка под зад от публики или прессы. Не говоря уже о том, что рано или поздно мы наткнемся на труп еще одной девицы, пока этот слизень остается неопознанным. Я хочу, чтобы его сцапали, понимаете? И сцапали быстро!

Он взял отчет и подтолкнул его по столу к Палатазину:

– Если вы не в состоянии поймать его, капитан, я назначу кого-нибудь другого, кто это сможет. Все ясно? Тогда отправляйтесь работать, оба!

Пока они ждали лифт в коридоре возле конференц-зала, Гарнетт сказал Палатазину:

– Ну что ж, Энди, все кончилось не так плохо, как я думал.

– Не так плохо? Значит, я ничего не понял.

Его трубка остыла до каменного холода, и он засунул ее в карман.

Какое-то время Гарнетт молча разглядывал его.

– У тебя усталый вид, Энди. Издерганный какой-то. Дома все в порядке?

– Дома? Да. А при чем здесь это?

– Если у тебя проблемы, можешь поделиться со мной. Я не против.

– Нет, никаких проблем. Только из-за Таракана.

– О-хо-хо… – Гарнетт помолчал немного, наблюдая за сменой цифр над дверью лифта. – Понимаешь, на таком деле даже самый могучий буйвол может надорваться. Дьявольская ответственность. Говорю тебе, Энди, ты выглядишь так, будто не спал двое суток. Ты… черт побери… ты ведь даже не побрился сегодня утром.

Палатазин провел пальцами по подбородку и почувствовал щетину. Попытался вспомнить, брился ли сегодня, и решил, что, видимо, нет.

– Неудивительно, что твои ребята тоже замечают перемены в тебе.

Они вошли в кабину лифта и начали спускаться.

– Это никуда не годится. Ты теряешь свой авторитет.

Палатазин мрачно усмехнулся:

– Догадываюсь, кто тебе рассказал об этом. Может быть, детектив Брашер? Еще тот бездельник. Или Цайтфогель? Кто-то еще?

Гарнетт пожал плечами:

– Все говорят. Последние дни ты словно сам не свой…

– И поэтому они начали переводить стрелки. Что ж, для этого потребовалось меньше времени, чем я думал.

– Пожалуйста, Энди, пойми меня правильно. Я хочу поговорить с тобой на правах старого друга, хорошо? Ради всего святого, чего ты добивался, когда позвонил Киркленду из Голливудского дивизиона и попросил установить наблюдение за кладбищем?

– Ах вот оно что! – тихо сказал Палатазин. – Понятно.

Дверь лифта открылась в широкий коридор, выстеленный зеленым линолеумом. Они вышли и направились к отделу по расследованию убийств за двойными дверями с матовыми стеклами.

– Ну так в чем там было дело? – спросил Гарнетт.

Палатазин повернулся лицом к нему. Глаза на бледном лице казались черными ямами.

– Это связано с вандализмом на кладбище…

– Я так и думал. Но это не твоя задача и не твоя обязанность. Пусть там прибирается Голливудский отдел по борьбе с вандализмом. Ты занимаешься убийствами.

– Дай мне закончить.

Голос Палатазина дрожал, и Гарнетт невольно подумал, что Энди сейчас сорвется.

– Ты должен знать, что там, где я родился, в Венгрии, люди по другому смотрят на… многие вещи. Теперь я тоже американец, но думаю я до сих пор как венгр. Я все еще верю в то, во что верят в Венгрии. Называй это суевериями, бабушкиными сказками или как-нибудь еще, но я считаю, что это правда.

Гарнетт прищурился:

– Ничего не понимаю.

– У нас другие представления о… жизни и смерти, о том, что ты посчитал бы темой для дурацких фильмов и дешевых книжек в мягкой обложке. Мы уверены, что не все в мире можно объяснить законом Божьим, потому что дьявол имеет собственные законы.

– Ты говоришь о духах? Привидениях? То есть ты хотел, чтобы Голливудский дивизион установил наблюдение за призраками?

Гарнетт едва не рассмеялся, но передумал, увидев убийственно серьезное лицо собеседника.

– Да ладно тебе, это ведь просто шутка. Ты что, подцепил хеллоуинскую лихорадку?

– Нет, я говорю не о духах, – ответил Палатазин. – И никакая это не шутка. Лихорадка – возможно, но эта лихорадка зовется страхом, и он сжигает меня изнутри.

– Энди… – тихо проговорил Гарнетт. – Ты ведь это не всерьез… правда же?

– У меня много работы. Спасибо, что выслушал.

И прежде чем Гарнетт успел остановить его, Палатазин зашел в общую комнату отдела. Гарнеттт еще немного постоял в коридоре, почесывая голову. «Что стряслось с этим чокнутым старым венгром? – думал он. – Он хочет заставить нас гоняться по кладбищам за призраками? Боже мой! Неужели Энди не выдержал ответственности и больше не годится для своей должности? – вяло шевельнулась в голове мрачная мысль. – Надеюсь, мне не придется… применять крайние меры».

Он отвернулся от двери и зашагал к своему кабинету в другом конце коридора.

IV

Интерком на столе Пейдж Ла Санды ожил и затрещал:

– Мисс Ла Санда, вас хочет видеть Филипп Фалько.

Пейдж, эффектная пепельная блондинка сорока с небольшим лет, оторвалась от отчета по промышленному зданию, которое она собиралась приобрести на Слаусон-авеню, и нажала кнопку ответа:

– У него назначена встреча, Кэрол?

Несколько секунд тишины, а затем:

– Нет, мэм. Но он говорит, что речь идет о деньгах, которые вам должны.

– Мистер Фалько может внести плату через тебя, дорогая.