Они жаждут

— Край маньяков и убийц. Не знаю, дорогая, что происходит, но в последнее время я чувствую себя очень необычно. Я словно напуган или что-то в этом роде. — Он провел ладонью по лбу и волосам. Кончики пальцев были совершенно онемевшими, как в той игре в «руку мертвеца», когда ты сжимаешь большой палец до тех пор, пока он не побелеет, не станет холодным и словно мертвым. Как будто совсем не человеческим. — С нами может случиться примерно то же, что случилось со стариком Кронстином. Что-либо подобное может случиться с кем угодно и когда угодно.

— Но он был ненормальный, — сказала жена и зябко поежилась. — Какой-то ненормальный убил другого ненормального. Пойдем в дом. Сильный ветер.

— Митци, — прошептал Гидеон. — Что за дьявол, что случилось с моей собакой?

— Ты можешь купить себе другую. — Жена протянула руку и взяла его за локоть. — Пойдем, ляжем спать.

Ее рука показалась Гидеону восхитительно теплой. Он взглянул на нее, открыл было рот, чтобы рассказать о странном чувстве, угнетавшем его последнее время… о жутком видении, в котором он сам работал с лопатой у конвейера, а по нему один за другим двигались гробы… о том, как ему показалось, будто бы его имя прошептал холодный ночной ветер, воющий в каньоне, или о том, что даже днем, находясь в одном из своих шести моргов, разбросанных по всему Лос-Анджелесу, он вдруг ловил себя на том, что стоит у окна, не отрывая глаз от холма, где молча и бесстрастно в лучах осеннего солнца возвышался замок известного актера, игравшего монстров в фильмах ужасов. Он хотел рассказать жене о том, как он напуган, больше чем когда-либо за всю свою жизнь, больше…

Но глаза Эстелл уже почти закрылись, тяжелые веки опустились. Она сонно улыбнулась и сказала бледным на фоне бело-зеленого лица ртом:

— Пойдем, дорогой, давно пора спать.

— Ага, — сказал он, кивая. — Ладно.

Когда он вошел обратно в комнату и, повернувшись, начал запирать скользящую по направляющим стеклянную дверь, он подумал: «Представить только, я — погребальный король Митчел Гидеон — порчу добрый товар, собственноручно швыряя в него лопатами грязь. Боже, это же грех!»

Он задернул шторы и последовал за женой. Золотые цепочки у нее на шее поблескивали, словно высохшие кости.

Темная фигура, которая сидела на корточках точно над тем местом, где стоял на террасе Митчел Гидеон, взлетела в струях ветра, развернув большие глянцевитые кожаные крылья.

4.

— О-о-о-о-ох-х… — простонала Гейл Кларк, глядя прямо вверх, на потолок, ощущая, как бурлит в ее жилах сладостный огонь. — Это было о-о-очень хорошо!

— Я знал, что тебе понравится, — сказал мужчина, лежавший на пересечении двух сторон буквы «V», которую образовывали бедра лежавшей на спине Гейл. Он некоторое время ласкал ее живот, потом наклонился вперед и продолжил то, что делал до этого. Его язык то нападал и дразнил, то отступал и ласкал. Гейл все крепче и крепче сжимала его плечи, ногти ее впились в кожу. Он в буквальном смысле слова кончил ее, выписав потрясающую медленную восьмерку, и она задрожала в судороге чистейшего наслаждения, когда третий за эту ночь оргазм, подобный приливной волне, охватил каждую клетку ее гели.

— Боже… — прошептала она, — это… это… — В следующую секунду она уже ничего не могла сказать, потому что по всему ее телу разлилась сладость усталости, и она почувствовала себя сорванным с ветки осенним листком, порывом ветра, занесенным в эту постель.

Секунду спустя рядом с ней опустился на простыни Джек Кидд и заключил Гейл в крепкие объятия своих сильных худощавых рук. Гейл уткнулась носом ему в грудь, подвинулась ближе, как она всегда делала после того, как их занятие любовью пройдет свой пик. Теплые жесткие волосы щекотали ее нос.

Джек поцеловал ее в лоб, потом перегнулся через край кровати, потянувшись к бутылке «шабли» в пластиковом охладителе. Он налил в стакан вина, отпил, потом начал тихо лизать ухо Гейл, пока она не зашевелилась.

— Что это ты задумал?

— Вино и мочка уха. Грандиозная комбинация!

— Не сомневаюсь. — Она протянула руку за стаканом и отпила. — Ух, я устала. Большое спасибо.

— К вашим услугам. Всегда готов.

— Отмечено, зарегистрировано, отклонено. — Она зевнула и потянулась до хруста в суставах. У нее было гибкое податливое тело, хотя ее можно было назвать маленькой — ростом всего 5 футов — к тому же она иногда испытывала непреодолимое влечение к пирожным «ореко» и шоколадкам «Марс». Она много играла в теннис, нерегулярно бегала трусцой и, будучи в одиночестве, проводила время, слушая записи группы «Звездолет Джефферсона» или читая Франца Кафку. В сентябре ей исполнилось двадцать два, и если ее нельзя было с полным правом назвать калифорнийской красавицей — из-за слишком широкого рта и темно-карих глаз, в которых постоянно, казалось, таилась искорка гнева, то, по крайней мере, она была очень привлекательной и живой. Длинные каштановые волосы, отливающие золотом, клубились вокруг ее плеч.

— Который час? — спросила она.

— Еще нет и полуночи, — ответил Джек.

— Но восемь часов утра наступает чертовски быстро.