Они жаждут

И медленно, очень медленно, с жуткой тщательностью, пластинка вывела новое слово:

— ГЛУПЦЫ…

— Глупцы, — прочитал Вес. — Ради всего святого, что…

Соланж пронзительно закричала. Пластинка выскочила из-под пальцев, слетела с доски Оуйи и острым концом вперед метнулась к лицу Веса, направляясь прямо к его правому глазу. Он успел выбросить вперед руку, защищаясь, пластина ударила в ладонь и упала на ковер, как мертвый кусок пластмассы, каким она и была. В комнате послышался еще один вскрик, его эхом подхватили двое или трое. Соланж вскочила с дивана.

— Вес! С тобой все в порядке?

— Конечно, — нервно сказал он. — Я в порядке.

Он поднялся на нетвердые ноги и посмотрел на кусочек пластмассы, едва не выколовший ему глаз.

— Малыш едва не поцарапал меня, а? — Он засмеялся и посмотрел на стоящих вокруг, но никто не улыбнулся.

— Кажется… меня сейчас… вытошнит… — сказала Мисси, красивое лицо которой приобрело желтоватый оттенок. Она, качаясь, направилась в ванную, сопровождаемая своим парнем.

— Она… двигалась! — сказал Мартин, качая взад-вперед головой. — Она на самом деле двигалась!

— Хватит! — сказала Соланж, беря Веса за руку и массируя его ладонь. — Тебе, Мартин, хотелось поиграть, вот ты и получил, что хотел.

— Да, — сказал Мартин, оглядываясь в поисках подноса с бокалами. — Веселая игра.

Вскоре кровь снова влилась в жилы вечеринки, но это было уже не то. Некоторые гости начали уезжать.

В гостиную словно бы залетел холодный ветер и теперь пытался выбраться наружу. Снова загремел стереопроигрыватель, Алиса Бриджес принялась молить о малой толике чьего-то тепла.

Но настоящее веселье уже не вернулось.

— Все в порядке, малыш, — сказал Вес и поцеловал Соланж в щеку. Кожа ее на вкус напоминала перец и мед одновременно. Она смотрела прямо в его глаза, сморщив высокий лоб, и он чувствовал, как она дрожит.

— Мартин, — сказал Вес наконец. — Ты отличный специалист в деле порчи настроения на вечеринке. Почему бы тебе теперь не убраться?

Вес испытывал желание наступить на планшет каблуком, раздробить его на сотню кусочков холодного пластика. Но он не сделал этого, не сделал, потому что всего на мгновение белая пластинка показалась ему головой кобры — белой кобры, лежащей на ковре. Ни за что, нет, ни за что он не прикоснется к этой паршивой пластинке опять!

Соланж нагнулась, осторожно коснулась планшета, подняла его и положила обратно на доску Оуйи. Музыка умолкла, гости разъехались, и очень скоро вечеринка кончилась.

Часть третья. Воскресенье, 27 октября ТЕ, КТО ХОДИТ В НОЧИ

1.

Последний большой зеленый грузовик увез последнюю порцию субботнего мусора, и теперь ласковые лужайки, выходившие на пруд с лебедями, который находился у диснейлендовского замка Спящей Красавицы, сверкали капельками росы. Белые ракетоносители нацелены со своих пусковых установок к далеким звездам, холодным звездам Страны Завтрашнего Дня. Небесный Лифт бездействовал. Речной пароход «Марк Твен» стоял в своем доке, и темная вода отражала его корпус, как темное зеркало. На украшенной цветами Главной Улице слабо светились газовые фонари, бросая ровно столько света, чтобы случайные сторожа на электрокарах могли видеть, что там происходит. Было почти три часа утра, и огромный комплекс Диснейленда был погружен в полную тишину, не считая приглушенных звуков шагов в самом центре этой Страны Фантазий.

Тонкий силуэт скользил сквозь темноту, на миг приостановившись у стоявшего у причала Пиратского Корабля Питера Пэна. Потом он двинулся к высокой мраморной горе Маттерхорна. Это был темноволосый молодой человек, одетый в черный вельветовый костюм, черные мягкие туфли без задников и спортивную рубашку с изображением знаменитых «Бич Бойз». Хотя его лицо с резко обозначенными чертами и не было покрыто морщинами, в волосах просматривались локоны желтоватой седины, особенно на висках. Белки его глаз были тоже желтоватого цвета прошлогодней пыли, с набухшими красными прожилками.

Он был очень худ и гибок, почти достигая шести футов роста. Он напоминал семнадцатилетнего юношу, одетого для роли Генри Хиггинса в школьной постановке «Моей прекрасной леди», не считая только того, что зрачки у него были зеленого цвета морской волны и пересекались черной чертой, как у кошки. На висках его медленно пульсировала сеть голубых жилок, а сам он рассматривал необыкновенные чудеса Диснейленда.

Он пересек дорожку и остановился у похожей на осьминога конструкции, где несущие рычаги были прикреплены к смеющимся фигурам слонов. Молодому человеку карусель показалась грустящей — отключенная энергия лишила машину всего ее веселого очарования. Он быстро описал в воздухе окружность указательным пальцем левой руки, зрачки его сузились, он концентрировал волю.