Онлайн

Макс говорил, что сначала должен почувствовать себя живым, чтобы вновь начать строить планы. В этот миг я понимаю его, как никогда. Все это время без него я тоже не жила, хотя смогла убедить себя в обратном. Смогла убедить себя, что без него мне будет лучше.

Макс раздевается, отшвыривая одежду в сторону.

Хочу, чтобы сжимал в объятиях до боли, до невозможности вдохнуть, чтобы только он дарил воздух, чтобы этот воздух был у нас один на двоих.

Тянусь к его губам, вытягиваясь на носочках. Макс отвечает с жадностью, опаляя страстью. В его движениях угадывается ревность и желание скрыть меня ото всех посторонних и чужих глаз.

Я с этого дня тоже хочу принадлежать только ему. Позволять только ему видеть меня без одежды и то, как я кончаю под его руками и губами. И если я захочу смотреть, то только на то, как он делает это со мной.

Я опускаю взгляд вниз, где мелькают и исчезают во мне пальцы Макса. Хочу это запомнить. Никогда не буду отворачиваться от того, что он может дать мне, и всегда буду смотреть, веря, что однажды сцены нашей любви сотрут в памяти остальное, что по сей день занимает так много места в моих воспоминаниях.

Я забираюсь на кровать и принимаю Макса в свои объятия.

Сегодня я начала свой путь к исцелению. И останавливаться не собираюсь.

Глава 41: Макс

Месть свершилась по щелчку мышки. Одно отправленное письмо — и прессу накрыло лавиной.

Леру даже не уволили. Трафик сайта вырос настолько, что несколько раз за ночь падали сервера. Название чата в новостных выпусках, разумеется, нигде не фигурировало, но такие пользователи, как Гена и остальные, кто узнал Леру после интервью на федеральном канале, сработали даже лучше, чем журналисты.

Администрация чата нехотя рассчитала Леру по собственному желанию, взяв с нее слово, что если она еще раз захочет к ним вернуться, то с них золотые горы и эксклюзивные условия. Лера сказала, что не в этой жизни и пожелала им удачи.

Потом она часа два говорила с Леной, при этом обе лили слезы.

Я не повез Леру домой на Новый год, хотя Лариса оборвала весь телефон, упрашивая меня об этом. Я обещал, что мы вернемся к Рождеству, но она и сама перестала настаивать после того, как вышел первый новостной выпуск.

Лера рассчитывала, что меня не узнают. Так и вышло для целого мира, но не для моей сестры, которая знала, где я и с кем. Ей тоже нужно было это переварить, и я позволил Ларисе свыкнуться с увиденным. Я понимал, что предубеждения никуда не денутся, но верил, что знакомство с Лерой все расставит по местам. Лериному обаянию и непосредственности невозможно противостоять.

Пока прессу лихорадило, мы в эти дни, по большей части, не вылезали из постели. Город за окнами отеля заметало, и мы были отделены от всего мира километрами заснеженных дорог, крепкими стенами и теплым одеялом, что немаловажно.

Новости мы не смотрели. Лера сказала, что ее тянет блевать от того, как изворотливо врет Лазорев, на всю страну отрекаясь от семьи, которая еще неделю назад казалась идеальной, как с картинки.

Ранним утром, сразу после нашего зажигательного шоу и не менее горячего продолжения, Лера спустилась в парикмахерскую при гостинице, и состригла длинную русую косу до короткого каре. А после еще и перекрасилась в огненно -рыжий. В сочетании с ее лазурными глазами это было беспроигрышным вариантом, и эта рыжая незнакомка в моей постели действовала на меня как лучший в мире афродезиак.

Лера преобразилась не только внешне.

Стены между нами рухнули окончательно и бесповоротно. Я завоевал неприступную крепость, покорив сердце холодной королевы. Она привыкла сбегать или держать дистанцию, но теперь именно я просыпался от ее объятий или от чего-то более горячего, что она первая начинала вытворять под одеялом.

От ее минетов мне моментально сносило крышу. Я все еще боялся касаться ее в процессе, чтобы не травмировать. Так что Лера могла делать с моим телом все, что ей было угодно, и, честно говоря, я ни разу не пожалел об этом.

С ее возвращением в мою жизнь, у меня за спиной словно раскрылись крылья. Планы один краше другого роились в голове, и до чего сложно было держать язык за зубами, чтобы не вывалить их на Леру скопом. Впрочем, я и не продержался долго.

— Ну ладно, говори давай, — рассмеялась она однажды. — Я же вижу, что живым ты себя уже почувствовал, а значит, и планов у тебя хоть отбавляй.

Она лежала голая на моей груди. И ее глаза блестели ярче звезд. Она застала меня врасплох и все, что я смог выдавить, было:

— Я хочу тебя.

Она вскинула брови и поерзала голым животом у меня между ног. Потом даже посмотрела вниз и покачала головой:

— А по-моему, нет, — ответила она со смехом.

Я опрокинул ее на спину и говорил между поцелуями, которыми осыпал ее тело:

— Я хочу тебя... Всегда. Хочу быть с тобой. Хочу назвать тебя своей...

— Макс. что ты.

— Ты выйдешь за меня, Лера?

Я потерялся в ее бездонных синих глазах. Она замерла с приоткрытым ртом, на полуслове, потом моргнула, еще и еще, так быстро, что ресницы замелькали, как крылья бабочки.