ОНО

— Хотес по губам, зопа?

— Валяй, — ухмыльнулся Бен. Что-то в его лице заставило Брэдли отступить. Наверное, стычки с Генри Бауэрсом дали возможность Бену сделать переоценку собственных возможностей. Вряд ли его мог запугать теперь какой-то Брэдли Донован.

— Знатит, вы все тут на меня, — Брэдли отступил еще на шаг. Голос его дрогнул, и на глазах появились слезы. — Вы все зулики!

— Возьми свои слова насчет Бев обратно, — предложил Бен ровным тоном.

— Чепуха, Бен, — остановила его Беверли. Она протянула Брэдли горсть мелочи. — Возьми, я вовсе не собиралась обобрать тебя.

У Брэдли брызнули слезы унижения. Он выхватил мелочь из руки девочки и побежал к Сентер-стрит. Отбежав на безопасное расстояние, парень крикнул:

— Ты просто маленькая сутька! Воровка! А твоя мать — слюха!

Беверли охнула. Бен рванулся вдогонку за Брэдли, но, попав в выбоину, споткнулся и упал. Брэдли успел смыться, да Бену и не верилось, что он сможет догнать. Мальчик обернулся к Беверли: брань, брошенная в ее адрес, больно задела и его.

Беверли оценила участие, написанное на его лице заглавными буквами, и уже собиралась успокоить его: мол, все в порядке, эта чушь меня совершенно не задевает… но вдруг вспомнила этот неожиданный для нее вопрос матери…

(он не бьет тебя)

…да, неожиданный, но — скользкий, но — мрачный как черный кофе, но — с двойным дном… И, открыв рот, чтобы сказать Бену, что ей абсолютно наплевать, она вдруг расплакалась.

Эдди почувствовал себя неуютно и потянулся за аспиратором. Затем нагнулся собрать рассыпанную мелочь, делая это сосредоточенно и неспешно.

Бен инстинктивно рванулся к девочке — обнять, приободрить — но замер: такая она была хорошенькая. Перед лицом этой красоты он почувствовал свою несостоятельность.

— Не бери в голову, — сказал он, не придумав ничего умнее. Он нежно и осторожно прикоснулся к ее плечам, слегка погладив (Бев скрыла в ладонях мокрые от слез глаза и щеки в красных пятнах обиды) и тут же отдернув руки, будто обжегшись. Мальчик моментально покраснел как рак. — Наплевать, Беверли.

Она уронила руки и тонко, пронзительно вскрикнула:

— Моя мать не шлюха! Она… она подавальщица!

Ее слова встретили гробовое молчание. Бен уставился на девочку с отвисшей челюстью. Эдди оторвал взгляд от рассыпанных по мостовой денег. После паузы все трое расхохотались.

— Подавальщица! — задыхался Эдди. Он слабо понимал значение слова «шлюха», но сопоставление двух понятий его изрядно развеселило. — Так вот кто она такая!

— Да! Да! — выкрикивала Беверли, одновременно плача и смеясь.

Бен хохотал до упаду, тяжело опустившись на мусорный бак. Крышка бака слетела, он перевернулся и чуть не накрыл мальчика. Эдди задыхался от смеха, указывая на него пальцем. Беверли помогла Бену подняться на ноги.

Над ними распахнулось окно; раздался женский крик:

— Эй, дети, идите отсюда! Люди отдыхают после ночной смены, понимать надо! Уходите немедленно!

Мальчики, не сговариваясь, взяли Беверли за руки и побежали к Сентер-стрит. Веселье не прекращалось…

6

Пересчитав деньги, компания решила, что сорок центов вполне хватает на два мороженых. Чтобы не раздражать мистера Кина (он был крайне недоволен, когда дети ели мороженое прямо в магазине), они направились в Басси-парк. Когда сели на траву, у Бена оказалось кофейное, у Эдди — земляничное. Беверли собирала нектар с обоих цветков. Наконец-то она обрела спокойствие с момента, когда раковина изрыгнула струю крови в ванной. Время и новые впечатления отодвинули событие на второй план.

— Понять не могу, какая муха укусила Брэдли, — делился своим недоумением Эдди. — Он никогда себе такого не позволял.

— Ты заступился за меня, — заметила Бев, целуя Бена в щеку. — Спасибо.

Бен покрылся румянцем.

— Ты же не жульничала, — пробормотал он себе под нос, бессознательно проглотив сразу половину мороженого. Всасывающий звук походил на хлопок.

— Вкусно, папочка? — глумливо поинтересовался Эдди. Беверли корчилась от смеха.

— Хватит, — жалобно произнесла она. — У меня уже живот свело. Прекратите ради Бога!

Бен улыбался. О, этот ее поцелуй надолго выведет его из равновесия; он, определенно, обещает бессонную ночь.

— У тебя все нормально? — спросил он.

Бев кивнула.

— Не в нем дело. И даже не в том, как он обозвал мать. У меня просто была ужасная ночь. — Она замялась, попеременно поглядывая на мальчиков. — Я… Мне надо с кем-нибудь поделиться. Или показать кому-нибудь. Кое-что. А может, у меня просто глюки от расстройства.

— Что там насчет глюков? — спросил новый голос.

Он принадлежал Стэнли Урису — худому, стройному и — противоестественно для одиннадцатилетнего — опрятному мальчику. Его белая рубашка была аккуратно заправлена в новые джинсы, волосы гладко причесаны, кеды девственно чисты и вообще — просто маленькая копия взрослого. Но вот он улыбнулся, и впечатление взрослости исчезло.

«Она не скажет что хотела, — подумал Эдди, — потому что его здесь не было, когда Брэдли обозвал ее мать».