Онтологически человек

Вечерело. «Неустрашимый» тихо стоял у пристани. Отряд морских пехотинцев в полной амуниции уже погрузился в лодку и маялся ожиданием. Пехотинцы были компромиссом между Артуром, который рвался действовать, и Пеллинором, которому совершенно не нравилась идея его величества очертя голову прыгать неведомо куда. Наконец, на причал влетел, жутко скрипнув тормозами, блестящий «Астон Мартин». Из машины выскочил Артур, на секунду застыл, оценивая расстояние солнечного диска до горизонта и, на ходу сдирая с себя галстук-бабочку, вбежал по трапу.

— Я щас! — крикнул он и промчался мимо. Фалды фрака реяли за ним, как флаг.

— Показался на публике и смылся, — пояснил он Мирддину через несколько минут, плюхнувшись в лодку уже в более подходящем для совершения подвигов виде и давая отмашку на спуск. — Пелли их там займет. Ну и Джин, она фотогеничная. Есть на кого оставить. — Артур потер шею, обнаружил на руке алую полосу, смутился и попытался незаметно вытереть ладонь о колено. По дисциплинированному лицу сержанта прошла тень какого-то выражения. С дальнего конца лодки донесся чуть слышный вздох и такой звук, какой бывает, если незаметно, но чувствительно двинуть соседа локтем в бок. Мирддин мысленно сделал пометку разобраться, что эта пантомима могла бы значить.

Лодка медленно пошла вниз. Заворчал мотор, оставляя пенный след. Солнце коснулось горизонта.

Нимуэ, сидевшая на носу, подвернув под себя колено, повернулась к сидящим.

— Артур, ты должен запомнить две вещи, — сказала дану. — Во-первых, тот, кто сворачивает земли в локус, сам не остановится никогда и будет продолжать до тех пор, будет возможность. Во-вторых, хозяин локуса ощущает себя с ним как единое целое. Отказаться от этой связи — это примерно как согласиться отрезать себе руку. Или вырвать глаз.

— Это возможно, — быстро сказал Мирддин.

— Возможно, — жестко сказала Нимуэ. — Но маловероятно.

Артур азартно подался вперед.

— А вот и проверим!

Нимуэ медленно поднялась. Подол забился, как парус. Дану медленно подняла руки. По обе стороны лодки вскинулась вода, образуя тоннель, упирающийся прямо в ослепительный солнечный диск. Мирддин невольно зажмурился, лодка ухнула куда-то вниз, сердце подскочило, как при свободном падении, лодку мягко, но ощутимо тряхнуло — и она уперлась носом в берег.

Мирддин повертел головой, дожидаясь, пока перед глазами перестанут плясать цветные пятна.

Это было очень мелкое озеро, покрытое ряской, которую они разорвали при э... приводнении. Над ним уходили ввысь деревья толщиной в два-три обхвата, отчего лес вокруг походил на зал с колоннами. Неба видно не было. Вокруг стояли зеленые сумерки, как в аквариуме. Было тихо.

Артур поднял руку, призывая к вниманию.

— Четверо остаются тут, остальным осмотреть местность. На глаза никому не показываться, в контакты не вступать. Мерлин и вы двое — со мной. Госпожа...

— Я пройду по ручью, — сказала Нимуэ. — Со мной никого не нужно, это только помешает.

Артур кивнул:

— Хорошо. Сбор здесь же через два часа.

Он вытащил клинок из ножен, осмотрел и со стуком загнал обратно. Экскалибур был виден уже всем.

У сержанта, как он ни был вышколен, расширились глаза.

— Так это правда... сэр.

— Правда, — ответил Артур.

Нимуэ медленно шла по каменистому руслу. Ручей был мелкий и звонкий, извивавшийся между могучих корней. Вода в нем была ледяная, и дно было видно до камушка. Над ним шныряли карпы с черными спинками, щекотно тыкаясь носом в щиколотки. К воде склонялись резные папоротники, похожие на птичьи перья, топорщились антеннками хвощи. Мох между серых корневищ был глубоким и мягким, как ковер. Единственным звуком, нарушавшим тишину, был плеск — да еще глухой чуть слышный стук, когда под стопой сдвигалась галька.

Вдруг что-то случилось — Нимуэ ощутила это, как вода ощущает пробой в плотине. Мгновенное, острое чувство нехватки, которое повлекло ее за собой.

Нимуэ волной выплеснуло на поляну.

Люди лежали на земле в странных позах. Куда ни глянь — разжавшаяся рука, выпавшее яблоко с надкушенным боком, блаженно-безмятежное лицо, хрустальная нитка слюны из приоткрытого рта. Яблоки багровели в траве, яшмовой и изумрудной, слишком яркие для такого освещения. В таких сумерках им следовало бы быть почти черными.

Мирддин стоял посередине поляны, держа на отлете яблоко и, нахмурив брови, сверлил его взглядом, ничего больше вокруг не видя. Рядом Артур силился вынуть клинок из ножен, но не мог пошевельнуться. Побочный эффект Экскалибура, истинной связи с землей — ему нельзя было причинить вред в локусе. Только заблокировать. Над Артуром стояла женщина и рассматривала его, как статую в музее.

Платье у нее было зеленое, отблескивающее медью, как жучиные крылья. Тяжелые рыжие косы перевивали золотые нити. Голову венчала корона. Нимуэ узнала Помону, Дарительницу яблок, по набору изображаемых атрибутов.

Помона обернулась. Плеснули широкие рукава.

— А. Вот это чьих рук дело.

Голос у нее был грудной, певучий и очень низкий.

— Что?

— Вторжение.

— Это Срединные земли, — сказала Нимуэ. — Они принадлежат человеку.

Женщина усмехнулась углом рта: