Опаленная колыбель

Хотел я уже объяснить Максимычу все совсем доступно — но тут про ту смартину вспомнил. Ту, что была в драйве ворот нашего ангарского склада тяжелых флаеров. Линский когда склад открывал, так и забыл ее в драйве ворот. А я ее тогда в карман сунул на всякий случай… Вот и пригодилась.

— Это тебе подойдет, Максимыч? — достаю ему смартину.

Осматривает Скупцов ее внимательно, ощупывает, разве что на зуб не пробует. Потом в драйв вгоняет. Глазами по экрану побегал, наконец обратно смартину протягивает. И первый раз улыбается.

— Вы уж простите старика, — говорит смущенно. — Но тут уж, понимаете… Специфика условий работы у меня такая.

Блин! Этот еще хуже Линского выражается, когда перья расправляет! Но делать нечего, это наш единственный шанс. А без плазменника и пулемет — боевой лазер.

Но Скупцов добряком прикидываться уже перестал.

— Рад бы вам помочь, господа, — говорит сухо, — но не могу.

Понятно, тут уж мы втроем за него взялись. Но он ни в какую.

— Хотел бы, — говорит, — да не могу. Позвольте мне все объяснить.

А мне всякие объяснения уже надоели — хуже некуда! Мне от всяких разъяснений и исторических справок паршивее, чем от речей нашего Тяпкина, чтоб ему двух верных приемников! Чем больше Дымок с Линским рассказывают, как мир устроен, тем хуже этот мир оказывается. И так уже, вроде, в тартарары катится… Куда хуже, казалось бы? Так нет! Теперь этот сердечник туда же, тоже объяснять что-то норовит!

Хотел я ему в ухо дать, чтобы он своими объяснениями мои последние надежды не испортил… Еле меня отговорили Дымок с Линским.

Только зря они отговорили! Этот министр такого наговорил… Да если бы я знал заранее, я бы ему не то что в ухо дал — челюсть бы сломал! Обе!!

Конечно, я все его речи старался мимо ушей пропускать и не особо врубаться. Он же, гад, нашу последнюю надежду на кусочки порвал и выбросил! Но даже так я слишком много услышал.

Во-первых, зря я на их императора наезжал. Он еще не самый паршивый правитель, какой у имперцев мог быть. Старый он, даже Конфликт еще застал, и потому весь из себя толерантный. Ну, по сравнению с остальными имперскими князьками, в смысле. Если в молодости и был отморозком, то весь вышел — отморозки до ста тридцати лет не доживают. Собственные подручные их раньше на тот свет отправляют.

Если бы не император, Империя бы уже давно с Конфедерацией перегрызлась. А в Конфедерации на два фронта драться — и с роботами, и с имперцами — сил не хватит.

И все бы ничего, да только собрался император помирать. А как помрет он, вся власть — главное, конечно, коды к ошейникам всех золотоворотничковых, а остальное уж к этим кодам приложится, — принцу перейдет.

А принц — спесивый отморозок. Сейчас ему старик-император по рукам бьет. А как папаша на тот свет отправится, так принц войну и развяжет. На два фронта воевать Империя тоже не сможет. Так что всех, кто в войне между Империей и Конфедерацией уцелеет, дикие роботы добьют — но до принца это, вроде, не доходит. Настолько отмороженный, что на все это ему начхать — лишь бы с конфедералами всласть погрызться.

Ну а как Империи и Конфедерации не станет, тут и очередь нейтральных городов придет — дикие роботы никого не пощадят. В общем, сколько император протянет — столько людям на Земле и осталось.

— Максимыч, а ты-то здесь на что? — я его спрашиваю. — Ты бы дурака не валял, а делом занялся! Выкрал бы у императора его смартины, на которых коды ошейников всех золотоворотничковых. И тогда никакой принц не страшен!

— Простите, но это никак невозможно, — Скупцов головой мотает. — Император хранит коды от воротничков своих приближенных в специальном тайнике, и похитить эти коды совершенно невозможно. Иначе другие золотоворотничковые уже давно похитили бы их, — улыбается грустно.

— Так это же еще лучше! — говорю. — Тогда убить императора — и всех делов! Через сутки все золотоворотничковые фонтанируют головой, и вся верхушка Империи кончится. И бери всю эту Империю голыми руками!

— Как вы можете! — министр возмущается. — Как только погибнут золотоворотничковые, погибнут и все те, кто носит их воротнички! Уверен, даже перед неизбежной смертью золотоворотничковые не освободят своих рабов. Погибнет все население Империи! А ведь в Империи не только захватившие власть бандиты, но и миллионы ни в чем не повинных людей, оказавшихся в рабстве!…

Ну и давай меня морально обличать…

В общем, опять конфедералам их чистоплюйская мораль мешает. Хотя, конечно, простых имперцев действительно жалко. Особенно дока в Шутемковском Заярске, который мне руку собирал…

Но это все философия.

— Тогда на фига ты здесь нужен, если ничего сделать не можешь? — я его прямо спрашиваю.

Он обиделся, ясно. Ну и давай оправдываться — что он, в самом деле, не интел, что ли? Ну а интел всегда оправдание найдет — тем более, для себя.

Он здесь, мол, на самый крайний случай. Когда уже власть перейдет к принцу, и другого выхода не будет, а над Конфедерацией нависнет смертельная угроза — тогда он попытается убить принца.