Опасайся взгляда Царицы Змей

– Надо бы переложить твою сестричку на сундук. Что ж мы ее на полу оставили? Нехорошо это.

– Не трогай ничего, – встрепенулась Алена. – Сергей вернется, тогда и решим. Кстати, где он так долго? Надо торопиться! Не ровен час, Марфа заявится.

– Поздно уже. Она в деревне заночует.

– А если нет?

Богдан взглянул на светящийся циферблат наручных часов. Действительно, выходило, что Горского нет уже минут двадцать. Многовато.

– Бери лампу, пойдем искать его.

– Я боюсь! – Алена вцепилась в его рукав. – Там темно. Где Сергей? Куда он мог деться?

– Может, заблудился. Лес вокруг…

– Что ему в лесу делать? Он бы в чащу не пошел.

– Пошел, не пошел… Какая разница? Нужно посмотреть, что случилось. Одевайся!

Богдан подал ей куртку. Алена отпрянула, замахала руками.

– Нет, я ни за что не пойду! Я боюсь!

– Ладно, тогда подожди меня здесь, я быстро.

Оставаться одной в доме рядом с трупом? Такое Алене не снилось даже в самых кошмарных снах! Ее зубы громко стучали.

– Н-нет! – она не отпускала Богдана.

– Надо пойти посмотреть, – он взял со стола лампу. – Успокойся. Я же с тобой.

Во дворе было тихо. Казалось, деревья, дом, хозяйственные постройки – все застыло в немом оцепенении.

Богдан хотел позвать Горского, но в последний момент передумал. Не стоит привлекать к себе внимание: неизвестно, кто и с какими целями бродит вокруг дома. Он чувствовал дрожь Алены, которая крепко прижималась к нему, и был счастлив, вопреки всему на свете.

– Смотри… что это светится? – она показала рукой в сторону навеса. – Как будто цветет папоротник! Но в такую пору…

– Какой папоротник? – Богдан чуть не прыснул со смеху. Обостренные нервы, близость любимой женщины придавали каждому мгновению неповторимую прелесть. – Это, кажется, фонарь, который я дал Сергею.

Алене захотелось обратно в дом. Но там, в темноте, наполненной слабым запахом лилий, лежала мертвая Лида…

– Не ходи туда!

– Подожди… – он двинулся к навесу, преодолевая сопротивление повисшей на его плече девушки. – Надо же посмотреть, что случилось. Постой тут.

– Нет! Я с тобой!

Они медленно подошли к настилу.

«Неужели еще два трупа?» – подумал Богдан, увидев тело Сергея рядом с другим телом, по виду женским. Он наклонился.

Алена сжала зубы, чтобы не закричать.

– Подержи. – Передав ей лампу, Богдан поднял лежащий в траве фонарик, посветил. – Он живой! Дышит! Эй… Серега…

Богдан похлопал Горского по щеке, и тот приоткрыл мутные больные глаза, простонал:

– Голова…

– У него на голове шишка, – сообщил Богдан, повернувшись к Алене. – Наверное, ударился о край настила, когда падал. Да не реви ты так, жив твой супруг! Помоги ему подняться. Я посмотрю, кто там еще лежит…

Другое тело принадлежало древней, усохшей донельзя старухе, похожей на желтую сморщенную мумию. Ее одежда казалась не по размеру большой и лежала кучей тряпья, покрывая тщедушное тельце. Бабка оказалась мертва.

– Алена! – позвал он. – Подойди сюда!

Алена нехотя приблизилась, боясь взглянуть на тело.

– Кто это?

– Не знаю. А она… он… живой?

– Это старуха мертвая. Да нагнись же, не бойся! Не укусит она тебя!

Богдан увидел, что Сергей уже встал, потирая голову. Казалось, он плохо соображал, где он и что произошло.

– Ну, узнаешь? – Богдан направил луч фонаря в лицо мертвой бабки.

Дрожа от страха, Алена присела на корточки. Желтое сморщенное лицо было удивительно знакомым. В то же время Алена никогда раньше его не видела.

– Ка-кажется… нет… хотя…

– Что?

– Да нет, не может быть! – Алена немного успокоилась.

Мертвая бабка была очень высохшая, кожа и кости. Из-под полуоткрытых век неприятно поблескивали в свете фонарика закатившиеся глаза. Девушка поставила лампу на землю и пригляделась внимательнее.

– Чего не может быть? Говори!

– На бабушку мою похожа… на прабабушку то есть, – пробормотала Алена. – Марфу!

– Ты что, бабушку свою узнать не можешь? Она это или не она?

Алена подняла на Богдана опухшее от слез лицо, на котором застыло немое удивление.

– Марфа крепкая была, молодая… а это, – она кивком показала на покойницу, – древняя старуха. Лет под сто…

– Как это, молодая? Ты же говоришь прабабушка?

– Да… Но ты не понимаешь! – Тут Алене в голову пришла мудрая мысль. – Вытащи ее руку!

– Зачем?

– У бабы Марфы на левой руке золотое колечко должно быть, тоненькое такое, с зеленым камешком.

Богдан добрался до старухиной руки, погребенной под ворохом тряпья.

– Видишь? – прошептала Алена. – Даже одежда как будто не ее, а на пять размеров больше. Ну, что, есть колечко?

На безымянном пальце мертвой руки отчетливо выделялся след от кольца, которое носили много лет не снимая. Но самого колечка не было…

Глава 10

Никита любил подмосковную осень, желто-красную, с лазурным небом по утрам, холодным солнцем и прозрачным звенящим воздухом, с запахом хвои и рябиновых ягод, с особенной гулкой тишиной, предвещающей первый полет крупного невесомого снега…

В такие дни он разводил во дворе костер и долго любовался игрой огня. Он всегда делал это в одиночестве, а нынешняя осень оказалась необычной. Впервые Никита разделял ее с женщиной[20].