Опасайся взгляда Царицы Змей

Манфред стоял ближе всех и напряженно всматривался в подписи, стараясь по именам установить, кто еще посвящен в тайну общества Молчания. К сожалению, усатый быстро складывал пергаменты на стол, и только тот, на котором подпись потемнела, задержался в его руках. К своему ужасу, молодой врач успел прочитать имя Маттео Альбицци, буквы которого из бурых превратились в иссиня-черные. Как это могло случиться? Старик не встает с постели уже несколько месяцев, и если разговаривает с кем-либо, то исключительно с женой, слугами и врачами. Манфреду он ничего не говорил. Чтобы такой подозрительный и заносчивый тип, как сеньор Маттео, стал делиться тайной со слугами, верилось с трудом. Значит, остаются Луиджи и Антония. О, только не это!

Молодой человек почувствовал головокружение и тошноту, на лбу выступил холодный пот. Усатый был удовлетворен произведенным на новичка впечатлением, не догадываясь об его истинной причине.

Манфред между тем лихорадочно пытался сообразить, что произошло. Неужели алхимики заметили, что кто-то посетил их лабораторию? Обнаружили следы, которые он мог оставить? Ну да! Ведь подземелье находится под палаццо Альбицци. Вот почему подпись старика потемнела! Или ее сделали такой, чтобы расправиться с хозяином дворца… и тем самым освободиться от исполнения обещания, данного больному…

Разные предположения роились в уме гостя, не находя подтверждения. Но если так, если алхимики заподозрили сеньора Маттео в предательстве, то именно Манфред и его чрезмерное любопытство послужат причиной гибели старика и, возможно, его жены. Ужас! Ничего подобного не приходило ему в голову! Вот чем может обернуться невинная забава… Как же быть?

Тем временем усатый с Кристофором разожгли огонь в печи, приготовили все, что могло понадобиться для опытов. Бледный господин сидел все так же молча, бесстрастно глядя на пламя, которое полыхало в его зрачках ярче, чем в приоткрытой дверце топки.

– Мы покажем тебе превращения «черного вещества», – произнес Кристофор, заискивающе глядя на Главного, как окрестил Манфред господина с водянистыми глазами.

Главный взял железными щипцами черный камешек, похожий на уголек, и начал раскалять его в огне. Постепенно камень стал неуловимо и стремительно изменяться. Словно текучие огненные струйки забегали по его тусклой поверхности, пошел густой дым без запаха.

Манфред не верил своим глазам. Он забыл и Луиджи, и сеньора Маттео, и опасность, – все, кроме Антонии, которую мысленно призывал разделить чудо, творящееся перед ним. Что это? Рождение первичной материи?.. Или превращение обычного камня в золото?..

Он отринул овладевший было им страх: запретное так захватывало, что ничто не могло победить эту ненасытную жажду познания.

Между тем черный камень стал алым и светящимся, его плотная структура сменилась на тонкую и прозрачную. Рубиновый огонь камня превратился в голубой, затем фиолетовый и рассыпался «хвостом павлина», засиял на все подземелье. Радужный «веер» заискрился оранжевым, мерцая и пульсируя…

Манфред закрыл глаза, не в силах смотреть на ослепительный свет чудесного камня.

Все, кроме Главного, отпрянули в стороны. Тот же держал сотворенное им волшебное вещество и откровенно любовался им. На его бледном лице блуждала улыбка.

– Ну вот, – произнес он глуховато и неторопливо. – Маленький черный уродец превратился в прекрасный, идеально гладкий, блестящий, как зеркало, камень. Давненько никто не видел подобного! Секрет людьми утерян. Однако то, что рассыпается в прах в земном мире, неподвластно разрушению в царстве Духа, где все знания бессмертны. Их нельзя уничтожить. Они вечны, следовательно, доступны, – так или иначе…

Он приподнял сияющий камень вверх, – ослепительно белое свечение вокруг словно преломлялось через невидимую грань, рассыпаясь всеми цветами радуги.

«“Голова черного ворона!” – догадался Манфред. – Вот как называется это вещество! Луиджи говорил мне о нем. Я слишком много думал об Антонии и пропускал важные вещи. Выходит, здесь собрались истинно великие маги. Зачем им понадобился такой несмышленыш, как я?»

– Прекрасный результат! – вновь заговорил Главный, словно отвечая на его вопрос. – Великий Дух передал нам все, что знал. Но… есть одна мелочь, осложняющая наши опыты. Полученное вещество неустойчиво: пройдет несколько часов, сияние потухнет, блестящая поверхность потускнеет, и дивный камень снова превратится в шершавую угольно-черную «голову ворона»…

Манфред невольно оглянулся. О каком Духе он говорит? Кроме усатого, Кристофора и самого молодого человека, в подземелье больше никого нет.

– Среди нас есть «Помнящий»! – провозгласил Главный.

Его тусклый голос прозвучал под темными сводами неожиданно громко. Манфред вздрогнул. Взоры всех присутствующих почему-то обратились на него. В чем дело?

Он вспомнил, как Луиджи показывал ему кусочек «философского камня», темно-фиолетового, с алыми рубиновыми вкраплениями. Вещество заворожило его. Твердое на вид и одновременно текучее, оно содержало внутри себя невидимое движение…