Опасен для общества. Судебный психиатр о заболеваниях, которые провоцируют преступное поведение

Впрочем, недавно серьезно усомнились в достоверности этого исследования. Угадайте почему. На выписку мнимых «пациентов» Розенхана уходило в среднем девятнадцать дней. Оскароносный фильм «Пролетая над гнездом кукушки» вышел на экраны в 1975 году, всего через два года после этого исследования. Можно было ожидать, что те самые добровольцы-экспериментаторы проведут в заключении много лет и в конечном счете подвергнутся лоботомии[22]. Но этого не произошло.

Также интересно отметить, что следующий фильм, получивший премию американской киноакадемии, также увековечил на экране негативный стереотип психиатрии. «Молчание ягнят» 1991 года представляет нам не только Ганнибала Лектера, психиатра и психопата-каннибала, серийного убийцу, но и доктора Фредерика Чилтона, развратного, ревнивого и мстительного психиатра, который следит за Лектером. При этом он – лицо институциональной психиатрии. Любопытно, что злобный и опасный пациент вызывает больше сочувствия, чем неадекватный врач, который его лечит.

Так что выписывать «больных» всего через девятнадцать дней, экспертно заявляя, что у них ремиссия, ведь галлюцинаций больше нет, – это не самый плохой вариант.

Критики статьи про эксперимент Розенхана отмечали тогда, что, если бы вы пошли в то время в отделение неотложной помощи и солгали хирургу, что вас только что вырвало пинтой крови, вас бы тут же госпитализировали. И в операционной вы оказались бы раньше, чем успели сосчитать до пяти. И врачи ломали бы потом головы, когда разрезали бы вас и не смогли бы найти никаких признаков кровоточащей язвы. И вы бы не стали критиковать их за это – они ведь просто повели себя как хорошие врачи.

НАС ВСЕХ УЧАТ ВЕРИТЬ ТОМУ, ЧТО ГОВОРЯТ ПАЦИЕНТЫ, И НИКОГДА НЕ ИСХОДИТЬ ИЗ ПОЗИЦИИ НЕДОВЕРИЯ.

Итак, если пациент говорит, что слышит голоса, к этому нужно отнестись серьезно. Психическое заболевание нельзя выявить с помощью анализа крови или рентгеновского снимка, и прооперировать пациента, чтобы решить проблему, мы не можем. Мы относимся к жалобам больных действительно очень серьезно, осматриваем пациента, ищем, нет ли каких-то других признаков психического заболевания, проверяем на предмет нездорового интереса к отбеливателю или зубилам и только потом выписываем из больницы. И, по моему опыту, это как раз и занимает около девятнадцати дней.

В общем, закончим с исследованием Розенхана, вернемся к больнице Святого Иуды и обратимся к пациентке по имени Рэйчел. Она сказала, что слышит голоса. Для нее это было реально и ужасно неприятно – так же как если бы вам звонила налоговая и требовала оплатить налоги. Голоса звучали у нее в голове в течение многих лет, и к моменту, когда я впервые встретил ее, они буквально стали ее частью. Рэйчел заболела, когда ей было чуть за двадцать. Это типичный возраст для начала шизофрении. Впрочем, Рэйчел уверяет, что до постановки диагноза испытывала симптомы уже около двух лет. Это обычная история, так называемый продром – время до того момента, как симптомы станут более навязчивыми или ярче выраженными.

Рэйчел тогда довольно хорошо справилась с экзаменами и поступила в университет. Постепенно ей все сложнее и сложнее было концентрировать внимание на учебе.

– Как будто мой разум работал неправильно; я не могла сосредоточиться. Мне стало все равно, что я делаю, я перестала заботиться о себе.

Она бросила изучение химии и поссорилась со своей семьей.

– Возьми себя в руки, – сказали они ей, что тоже довольно типично, но она не смогла. Болезнь сделала ее параноиком. Она стала с подозрением относиться к окружающим, ей не нравилось, как на нее смотрят на улицах.

– Все думают, что я ничтожество.

Постепенно параноидальные мысли стали преследовать ее и дома, ей казалось, что мать подслушивает ее личные разговоры.

– Я слышала щелчки в телефоне. Было очевидно, что это делает мама, но потом стало еще хуже.

Подозрения стали для Рэйчел новой реальностью. Навязчивая идея превратилась в бред.

– Я просто знала, что мать пыталась убить меня, – сказала она. – Люди следили за мной на улице, и именно тогда я начала слышать, как они говорят обо мне, что я выгляжу задумчивой. – С тех пор это никогда не прекращалось.

Во время своего рассказа она иногда отвлекалась и смотрела налево. Она заметила, что я проследил за ее взглядом.

– Это они. Сейчас они говорят о вас.

Она сказала это с такой убежденностью, что я тоже почувствовал, что ее голоса говорили обо мне.

Что именно они говорили?

Она сказала мне, что с годами эти голоса становились все более и более жестокими.

«Бесполезная сука, ты жалкая», – оскорбляли они ее. Они командовали: «Надень синюю юбку», а иногда вдруг поддерживали: «Давай! Ты сдашь экзамены на отлично!» Иногда они говорили о ней друг с другом, а временами комментировали то, что она делала: «Она читает книгу».

Это было типичное, классическое описание шизофренических галлюцинаций, какое только можно представить. Находка для студента-медика. Идеальная пациентка для заключительного медицинского экзамена.