Читаем Опасная бритва Оккама полностью

Простейшим является географическое Знание. Высшая его форма — астрономическое Знание — в современном мире не сформировано, а после того как Плутон лишили статуса планеты, наверное, сформировано уже не будет. Географическое Знание, как уже отмечалось, включает в себя следующие научные дисциплины: географию (в том числе физическую, являющуюся точкой сборки всего Знания в целостность, описательную, историческую, экономическую), геологию (в таких аспектах, как строение Земли, полезные ископаемые, геохимия, геофизика, экономическая геология), метеорологию (в том числе климат, погодные явления, природные зоны, стихийные бедствия, палеоклиматология), астрономию (координаты, координатные системы, общая астрономия, планеты и спутники, звезды, звездное небо, навигация и навигационные приборы), экономику (политэкономию, геоэкономику, глобализацию, мировые рынки, мировую торговлю, мировые валюты и их взаимодействие, биржу и биржевые процессы, мировой фондовой рынок и инструменты работы с ним), политику (международное право, международные отношения, геополитику).

Историческое Знание, отвечающее на вопрос «Когда я?», состоит из истории, историографии, хронологии, археологии, психологии, социологии, лингвистики, стратегии, искусства управления, военной науки, общей теории систем, политики и эвологии — не существующей в настоящее время науки о развитии систем (подобно тому как экология является наукой о равновесии и воспроизводстве систем). Именно эвология должна собирать историческое Знание.

К тому же уровню относится мифологическое Знание (некогда главенствовавшее, потом потерявшее свое значение и сейчас стремительно возвращающее его) и физическое Знание (математика, физика, астрономия, химия, точка сборки — практика физического эксперимента).

Следующий уровень Бертрана Рассела характеризуется вопросом «Что я делаю»? На этом уровне должны быть представлены Знания, соответствующие трем основным формам деятельности — распаковке, компактификации и коммуникации, и четырем базовым социальным процессам — познанию, обучению, управлению и производству. В действительности, эти Знания фрагментарны, представлены в искаженной форме («юриспруденция», «администрирование») или вовсе отсутствуют.

Несколько лучше дело обстоит с третьим, технологическим уровнем Рассела, отвечающим на вопрос «Как я это делаю?». Здесь есть техническое Знание, которое, правда, очень плохо собрано (математика — вычислительные методы, физика — классическая механика, электричество и магнетизм, термодинамика, физика твердого тела и сопротивление материалов, основы физического эксперимента, геология — сейсмология, почвоведение, геодезия, география — природные зоны, климат, товарные потоки, программирование, системное программирование, администрирование сетей, живопись, рисование, композиция, черчение, проектирование и дизайн, ТРИЗ, городское хозяйство и транспорт, несуществующая наука о городской антропосреде, экономика). Есть экономическое Знание, антропологическое Знание.

Введем определение, согласно которому человек, у которого инсталлировано географическое и историческое Знание, обладает начальным образованием. Если добавляется еще и физическое Знание, то можно говорить о среднем образовании. Оно имеется сегодня у некоторых выпускников физических факультетов очень хороших вузов. Когда есть еще техническое и антропологическое (или экономическое, хотя это очень маловероятно) Знание, образование называется средним системным. В настоящее время лица с таким образованием распределяются «штучно».

А где же высшее образование?

Дальше.

На четвертом уровне Бертрана Рассела появляется рефлексия и задается вопрос: «Почему я это делаю?» Этому уровню отвечает рефлексивное Знание, включающее в себя одно или несколько Знаний более низких уровней, мыследеятельную методологию (собирающую все Знания), психологию и общую теорию систем. Высшее образование — это среднее образование плюс рефлективное Знание. Высшее системное — это среднее системное плюс рефлективное. В настоящее время в стране есть люди с высшим системным образованием. Их — человек двадцать–тридцать.

На пятом уровне находится вопрос «Кто я?» и возникает высшее Знание (оно же — онтологическое, оно же — трансцендентное).

Перейти на страницу:

Все книги серии Philosophy

Софист
Софист

«Софист», как и «Парменид», — диалоги, в которых Платон раскрывает сущность своей философии, тему идеи. Ощутимо меняется само изложение Платоном своей мысли. На место мифа с его образной многозначительностью приходит терминологически отточенное и строго понятийное изложение. Неизменным остается тот интеллектуальный каркас платонизма, обозначенный уже и в «Пире», и в «Федре». Неизменна и проблематика, лежащая в поле зрения Платона, ее можно ощутить в самих названиях диалогов «Софист» и «Парменид» — в них, конечно, ухвачено самое главное из идейных течений доплатоновской философии, питающих платонизм, и сделавших платоновский синтез таким четким как бы упругим и выпуклым. И софисты в их пафосе «всеразъедающего» мышления в теме отношения, поглощающего и растворяющего бытие, и Парменид в его теме бытия, отрицающего отношение, — в высшем смысле слова характерны и цельны.

Платон

Философия / Образование и наука
Психология масс и фашизм
Психология масс и фашизм

Предлагаемая вниманию читателя работа В. Paйxa представляет собой классическое исследование взаимосвязи психологии масс и фашизма. Она была написана в период экономического кризиса в Германии (1930–1933 гг.), впоследствии была запрещена нацистами. К несомненным достоинствам книги следует отнести её уникальный вклад в понимание одного из важнейших явлений нашего времени — фашизма. В этой книге В. Райх использует свои клинические знания характерологической структуры личности для исследования социальных и политических явлений. Райх отвергает концепцию, согласно которой фашизм представляет собой идеологию или результат деятельности отдельного человека; народа; какой-либо этнической или политической группы. Не признаёт он и выдвигаемое марксистскими идеологами понимание фашизма, которое ограничено социально-политическим подходом. Фашизм, с точки зрения Райха, служит выражением иррациональности характерологической структуры обычного человека, первичные биологические потребности которого подавлялись на протяжении многих тысячелетий. В книге содержится подробный анализ социальной функции такого подавления и решающего значения для него авторитарной семьи и церкви.Значение этой работы трудно переоценить в наше время.Характерологическая структура личности, служившая основой возникновения фашистских движении, не прекратила своею существования и по-прежнему определяет динамику современных социальных конфликтов. Для обеспечения эффективности борьбы с хаосом страданий необходимо обратить внимание на характерологическую структуру личности, которая служит причиной его возникновения. Мы должны понять взаимосвязь между психологией масс и фашизмом и другими формами тоталитаризма.Данная книга является участником проекта «Испр@влено». Если Вы желаете сообщить об ошибках, опечатках или иных недостатках данной книги, то Вы можете сделать это здесь

Вильгельм Райх

Культурология / Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука

Похожие книги

Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше

Сталкиваясь с бесконечным потоком новостей о войнах, преступности и терроризме, нетрудно поверить, что мы живем в самый страшный период в истории человечества.Но Стивен Пинкер показывает в своей удивительной и захватывающей книге, что на самом деле все обстоит ровно наоборот: на протяжении тысячелетий насилие сокращается, и мы, по всей вероятности, живем в самое мирное время за всю историю существования нашего вида.В прошлом войны, рабство, детоубийство, жестокое обращение с детьми, убийства, погромы, калечащие наказания, кровопролитные столкновения и проявления геноцида были обычным делом. Но в нашей с вами действительности Пинкер показывает (в том числе с помощью сотни с лишним графиков и карт), что все эти виды насилия значительно сократились и повсеместно все больше осуждаются обществом. Как это произошло?В этой революционной работе Пинкер исследует глубины человеческой природы и, сочетая историю с психологией, рисует удивительную картину мира, который все чаще отказывается от насилия. Автор помогает понять наши запутанные мотивы — внутренних демонов, которые склоняют нас к насилию, и добрых ангелов, указывающих противоположный путь, — а также проследить, как изменение условий жизни помогло нашим добрым ангелам взять верх.Развенчивая фаталистические мифы о том, что насилие — неотъемлемое свойство человеческой цивилизации, а время, в которое мы живем, проклято, эта смелая и задевающая за живое книга несомненно вызовет горячие споры и в кабинетах политиков и ученых, и в домах обычных читателей, поскольку она ставит под сомнение и изменяет наши взгляды на общество.

Стивен Пинкер

Обществознание, социология / Зарубежная публицистика / Документальное
Наши разногласия. К вопросу о роли личности в истории. Основные вопросы марксизма
Наши разногласия. К вопросу о роли личности в истории. Основные вопросы марксизма

В сборник трудов крупнейшего теоретика и первого распространителя марксизма в России Г.В. Плеханова вошла небольшая часть работ, позволяющая судить о динамике творческой мысли Георгия Валентиновича. Начав как оппонент народничества, он на протяжении всей своей жизни исследовал марксизм, стремясь перенести его концептуальные идеи на российскую почву. В.И. Ленин считал Г.В. Плеханова крупнейшим теоретиком марксизма, особенно ценя его заслуги по осознанию философии учения Маркса – Энгельса.В современных условиях идеи марксизма во многом переживают второе рождение, становясь тем инструментом, который позволяет объективно осознать происходящие мировые процессы.Издание представляет интерес для всех тек, кто изучает историю мировой общественной мысли, стремясь в интеллектуальных сокровищницах прошлого найти ответы на современные злободневные вопросы.

Георгий Валентинович Плеханов

Обществознание, социология