Опасная бритва Оккама

Заметим, что во всех трех вариантах политическая и экономическая ситуация в стране должна была смениться к худшему, что, собственно, и надо понимать как реальное содержание «проблемы 2008» и подлинный смысл кризиса современных демократических процедур. Можно провести аналогичное сценирование для Соединенных Штатов Америки или Германии: варианты будут другими, но исход тот же — ситуация в стране изменится к худшему.

Альтернативой является чудо — подобно тому, как в вырождающихся монархических династиях время от времени рождается гениальный суверен, так и демократические выборы (даже управляемые) могут вручить страну У. Черчиллю или Ф. Рузвельту. Например, нам в 2000 году повезло. Но если все надежды на развитие и процветание государства приходится связывать с везением, с чудом, с личной гениальностью, то это значит, что как социальный институт современная демократия никуда не годится, что она пережила свое время, свою — индустриальную — фазу развития.

И если сейчас не поставить вопрос, что будет после демократии, мы с неизбежностью окажемся отброшенными в те времена, когда демократии еще не существовало.

ЭПОХА ГЕОГРАФИЧЕСКИХ ЗАКРЫТИЙ

Мало быть Магелланом. Нужно ешё, чтобы где–то был Магелланов пролив.

Ф. Кривин

Мы живем в такой исторический период, когда предсказание Будущего, во всяком случае основного варианта Будущего, не представляет особых трудностей. Вот только реализовывать этот вариант очень не хочется, а все альтернативы либо столь же неудовлетворительны, либо маловероятны.

Практически все футурологи и большинство экономистов согласны с тем, что экономика наиболее развитых стран переживает сейчас постиндустриальный переход. Это понимание удивительным образом уживается в них с верностью общепринятой, зафиксированной в документах G7 и даже решениях ООН доктрине «устойчивого развития». Каким образом переход, носящий все признаки разрушения одного хозяйственного уклада и (может быть) построения другого, может быть устойчивым и сопровождаться ростом формальных экономических показателей, понять невозможно. Наверное, в это нужно верить.

На мой взгляд, в настоящее время проявлены лишь негативные тренды постиндустриального перехода, содержанием которых является размонтирование промышленности. Такое размонтирование происходило в сравнительно небольших масштабах в 1920‑е годы в индустриальных центрах Великобритании и известно как «кризис традиционных отраслей промышленности». Более рельефным и наглядным примером является экономический спад, последовавший за «перестройкой» и распадом СССР. Следует, разумеется, учесть, что процесс, который нам предстоит наблюдать в 2010–2020‑х годах, будет еще и глобализирован, то есть он проявится повсеместно и захватит практически все отрасли промышленности.

Понятно, что постиндустриальный переход заключает в себе и тенденции создания экономики, более эффективной по веществу и энергии, более ориентированной на действительные потребности человека и общества, более устойчивой по отношению к внешним воздействиям, предоставляющей несравненно большие возможности для развития, но все эти преимущества сумеют реализовать лишь те, кто преодолеет кризис. Суть структурных преобразований может быть описана формулой: сначала перестает работать старый хозяйственный механизм и только потом набирает обороты новый.

В этом разделе мы коснемся некоторых подробностей процесса разрушения индустриальной экономики, прежде всего — ее финансово–кредитного механизма.

1

Наиболее простым и внятным катастрофическим механизмом является «социальный крест», до боли напоминающий знаменитый «крест Чубайса»[275], иллюстрирующий возникновение и рост диспропорции между производством энергии и потребностью в энергии. Производи электроэнергии падает вследствие постепенного выбытия устаревающих энергоблоков, а потребности, как им и подобает, растут, несмотря на все разговоры об энергосбережении. В какой–то момент две кривые пересекаются, и возникает дефицит энергопотребления. К середине 2010‑х годов нижний предел этого дефицита оценивается для Европы в 100 ГВт установленной мощности что приблизительно соответствует совокупной мощности энергосистемы России.

С «крестом Чубайса», по крайней мере, понятно что делать. Нужно по мере сил и возможностей сокращать потребление и строить новые энергетические станции И США, и Россия, и Франция, и Великобритания сейчас развертывают такое строительство, и вся проблема состоит в том, что оно запаздывает — и довольно сильно. Впрочем, надежда наверстать первоначальное отставание по времени остается, тем более что задача носит индустриальный характер и ведущие державы мира накопили достаточный опыт в преодолении подобных проблем.