Опасная бритва Оккама

Кризис демократических процедур виден также в Великобритании, где население упорно голосует за лейбористскую партию, хотя не более 10 % избирателей говорят при опросах, что хотели бы видеть во главе государства Тони Блэра. Виден кризис демократии и в Японии, где новый единогласно избранный премьер–министр почему–то все время вещает голосом Д. Коидзуми, и в Германии, в которой к власти пришла Анжела Меркель, не способная даже понять замыслы Г. Шредера, не то что воплотить их в жизнь. Италия, потеряв Берлускони, сразу же лишилась стратегической рамки в политике. Польша, утратив умного и осторожного Квасницкого, просто вошла в политический штопор.

А ведь есть еще Украина и Грузия. Есть также Латвия и Эстония, страны, которыми во имя демократии управляются президенты, выбираемые, конечно, народом, назначаемые из–за океана.

Содержание этого общего кризиса демократически процедур в условиях глобализации можно выразить следующей формулой:

• Демократия может быть народной, управляемой или личной

• «Народная демократия» не предсказуема, не способна к проведению последовательной политики она не вписывается в глобализированные форматы управления ввиду маргинального характера политики государственных структур

• «Управляемая демократия» не легитимна, не способна к принятию самостоятельных решений, не поддерживает глобализированные форматы управления из–за низкой компетентности государственных структур

• «Личная демократия» подразумевает высокие и зачастую противоречивые требования к харизматическим лидерам и непрерывно порождает проблему передачи власти

Любая современная демократия представляет собой ту или иную комбинацию трех перечисленных выше форм. Россия тяготеет к управляемой демократии, что проявляется не столько в господстве политтехнологий и политтехнологов, сколько в предельной юридической заорганизованности процедуры выборов, когда практически любой ход в избирательной кампании может быть объявлен нарушением закона. А может и не быть объявлен… В этих условиях не только победа, но и участие в выборах «нежелательных сил» надежно устраняется, но взамен в Законодательных собраниях округов и муниципалитетов, в Государственной Думе, на должностях губернатора и мэра закрепляется безгласное и бессильное большинство, вменяемое, послушное, исправно штампующее решения верховного суверена, но неспособное к деятельности. Высшей власти не на кого опереться, что и порождает «проблему преемника». Следует подчеркнуть, что режим «личной демократии», несмотря на все усилия В. Путина, в стране не сложился (очевидно, в силу острого дефицита личностей в системе управления[274]).

Рассматривались три пути решения «проблемы 2008»:

• Наиболее вероятной является схема, в которой В. Путин в 2008 году передает власть назначенному в последний момент преемнику (разумеется, этот акт будет подтвержден формальной процедурой выборов), сохраняет ряд ключевых позиций, например ОАО «Газпром», составив собой некую неконституционную, но значимую власть. Назовем ее хотя бы Стратегическим администрированием. Эта схема реальна и легитимна, но с неизбежное рано или поздно приводит к конфликту Стратегической администрации с новым Президентом — Россия не имеет традиции «теневой власти»

• В стране нарастает управляемый политический кризис, инспирируемый Западом. В 2008 году президентские выборы оборачиваются противостоянием власти и народа по схеме «оранжевой революции» на Украине или «революции роз» в Грузии. К власти придет «якобы харизматический» лидер типа бесноватого М. Саакашвили. Политический вектор страны сместится в сторону «народной демократии», экономические и культурные последствия будут более или менее ужасающими, но, во всяком случае, все плоды экономического подъема 1998–2008 гг. будут потеряны. В перспективе, однако, будет выстроена более либеральная экономика, уверенно привязанная к европейской. Такой версии российские политические элиты всерьез опасались, хотя она и достаточно маловероятна

• В стране нарастает неуправляемый политический кризис, вызванный ренессансом «левого движения» и его тесным союзом с политическим исламом и, возможно, с другими экстремистскими группировками. Выборы 2008 года вырождаются в гражданскую войну, которая, однако, носит «неофициальный характер», она никем не объявлена и, в общем, государством и СМИ не признается. По мере нарастания хаоса конституционные свободы все более ограничиваются. В конце концов, к власти приходит революционный лидер под лозунгом «установления справедливости» или государственный деятель под флагом «восстановления закона и порядка» и создается режим личной власти, который, вероятно, в течение какого–то времени сохранит некоторые формальные демократические атрибуты. В 2008 году вероятность такого исхода очень мала, но она будет расти и к 2016 году превысит 50%