Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни

Если, как я уже сказал, неясно, в какой момент заканчивается процесс проектирования и начинается существование его «конечного продукта», то по крайней мере в некоторых случаях должно быть сложно сказать, относится ли рассматриваемый конструкционный принцип к области инженерии или метаинженерии. Хорошим примером является предложенное Кауфманом выведение заново эмбриологического «закона Бэра»317. Одна из наиболее поразительных закономерностей развития зародышей животных состоит в том, что поначалу они так сильно друг на друга похожи.

Таким образом, на ранних стадиях эмбрионы рыбы, лягушки, курицы и человека потрясающе похожи друг на друга… хорошо известное объяснение этих законов заключается в том, что влияющие на ранний онтогенез мутанты (полагаю, он имеет в виду «мутации». – Д. Д.) разрушительнее тех, что действуют на более поздних стадиях. Таким образом, влияющие на раннее развитие мутанты накапливаются с меньшей вероятностью, и на ранних этапах зародыши организмов, принадлежащих к разным отрядам, больше похожи друг на друга, чем на более поздних. Так ли убедителен этот убедительный довод?318

С точки зрения Кауфмана, дарвинист-традиционалист возлагает ответственность за закон Бэра на «особый механизм», встроенный непосредственно в организмы. Почему мы не наблюдаем взрослые организмы, зародыши которых сильно отличаются друг от друга на ранних стадиях развития? Вероятно потому, что тенденции к изменениям, действующие на ранних стадиях процесса, обычно оказываются по своему воздействию более разрушительными для конечного продукта, чем те, что действуют на более поздних стадиях, Мать-Природа разработала особый механизм развития, защищающий от такого рода экспериментов. (Он был бы аналогичен запрету на исследование альтернативных архитектур центрального процессора, который IBM налагает на своих инженеров-программистов – запрограммированное сопротивление переменам.)

А какое альтернативное объяснение у Кауфмана? Оно начинается с той же посылки, но совершенно иначе ее развивает:

…синхронизм ранних стадий развития, а следовательно, и закон Бэра представляют собой не особый механизм направления развития, что обычно означает предохранение фенотипа от генетических изменений… вместо этого такой синхронизм является прямым отражением того факта, что количество способов улучшения организмов путем изменения онтогенеза на ранних стадиях сокращается быстрее, чем количество способов улучшения посредством изменений на поздних стадиях развития319.

Задумайтесь на минуту, что это означает с точки зрения инженера. Почему фундаменты церквей больше похожи друг на друга, чем их верхние этажи? Что ж – рассуждает дарвинист-традиционалист – их построили первыми, и мудрый подрядчик скажет вам, что если вам так уж необходимо как-то менять элементы конструкции, то займитесь для начала башней-шпилем или окнами. Так ниже шансы, что строительство закончится ужасным крушением, чем если вы попытаетесь придумать новый способ закладки фундамента. Так что неудивительно, что все церкви поначалу более-менее похожи, а значительные различия появляются на более поздних стадиях процесса строительства. Строго говоря, – заявляет Кауфман, – разных возможных решений проблемы фундамента существует не так много, как решений проблем, возникающих на более поздних стадиях строительства. Даже глупые подрядчики, целую вечность бьющиеся над этой задачей, не выдумали бы великого разнообразия способов закладки фундамента. Может показаться, что разница в формулировках незначительна, но из нее следуют некоторые важные выводы. Кауфман говорит, что для объяснения этого факта нам не нужно искать механизм направления развития; оно произойдет само собой. Но Кауфман и традиция, которую он хочет вытеснить, исходят из общего основания: если принять во внимание исходные ограничения, есть лишь небольшое количество хороших способов создания чего-либо, и эволюция раз за разом их обнаруживает.