Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни

– Когда Я беру слово, оно означает то, что я хочу, не больше и не меньше, – сказал Шалтай презрительно.

– Вопрос в том, подчинится ли оно вам, – сказала Алиса.

– Вопрос в том, кто из нас здесь хозяин, – сказал Шалтай-Болтай.

Льюис Кэрролл

724

В философии нет проблемы, которой уделяли бы больше внимания, чем проблеме смысла во всем многообразии ее проявлений. В заоблачных высях философы всевозможных школ сражаются с важнейшим вопросом о смысле жизни (и пытаются понять, есть ли смысл задаваться этим вопросом). В подлунном мире современные философы-аналитики (чью дисциплину непосвященные иногда называют «философией языка») в рамках весьма различных проектов дотошно анализируют нюансы значений отдельных слов и целых высказываний. В 1950–1960‐х годах школа «философии обыденного языка» внимательнейшим образом изучала мельчайшие различия между конкретными словами: упомянем лишь знаменитый пример о разнице между «сознательным», «предумышленным» и «нарочитым» поступками725. За этими изысканиями последовали более формальные и систематические исследования. Какую пропозицию можете вы иметь в виду, произнося такие, к примеру, предложения, как:

Том полагает, что Орткатт – шпион.

И какая теория объясняет различия между их исходными посылками, контекстами и подтекстами? Такого рода проблему решает одна из ветвей философии языка, которую подчас называют «спецподразделением пропозициональной установки»: среди последних парадигмальных трудов этих исследователей – работы Пикока726 и Ричарда727. Начало другой серии исследований было положено теорией «неестественного значения» Пола Грайса728. То была попытка определить условия, в которых конкретное поведение имеет не только естественное значение (где есть дым, есть и огонь; где слезы, там и печаль), но и то значение, которым обладает речевой акт с его элементом условности. В каком состоянии должен находиться говорящий (или слушающий), чтобы высказывание означало хоть что-то – или нечто определенное? Или, иными словами, каково отношение между психологией актора и смыслом используемых им слов?729

Все программы исследований в этой области философии исходят из предположения о существовании единственного вида смысла (возможно, имеющего множество различных подвидов), зависимого от языка. До появления слов смысла у слов не было, даже если и существовали иные виды смыслов. Еще одно рабочее допущение, особенно распространенное среди англоязычных философов, состоит в том, что до тех пор, пока мы не разберемся, каким образом слова могут иметь смысл, мы вряд ли далеко продвинемся в исследовании других видов смыслов, и в особенности столь обескураживающих проблем, как смысл жизни. Но у этого разумного допущения обычно есть излишний и деструктивный побочный эффект: сконцентрировавшись, прежде всего, на лингвистическом значении, философы исказили свое представление о разуме, от которого зависят эти слова, думая о нем скорее как о чем-то sui generis, а не о принадлежащем природному миру феномене, возникшем в результате эволюции. Это в особенности проявляется в сопротивлении, оказываемом философами эволюционным теориям значения – теориям, стремящимся установить, что значения слов и все тем или иным образом лежащие за ними состояния сознания в конечном счете укоренены в плодородной почве биологической функции.