Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни

ГЛАВА 15: Следует рассмотреть и нейтрализовать одно из авторитетных и влиятельных оснований для скептицизма в отношении искусственного интеллекта (и опасной идеи Дарвина): не теряющее популярности убеждение, будто теорема Гёделя доказывает невозможность искусственного интеллекта. Этот благоденствующий во мраке мем недавно возродил Роджер Пенроуз, изложивший его настолько ясно, что это равносильно разоблачению. Мы можем экзаптировать его артефакт для наших собственных целей: с его невольной помощью этот мем можно уничтожить.

Глава пятнадцатая НОВЫЙ УМ КОРОЛЯ И ДРУГИЕ ИСТОРИИ

1. Меч в камне

Итак, иными словами, если мы считаем машину непогрешимой, то она не может быть одновременно и разумной. Существует несколько теорем, которые утверждают практически то же самое. Но эти теоремы ничего не говорят о том, какая степень интеллекта может быть продемонстрирована, если машина не притязает на непогрешимость.

Алан Тьюринг

753

Предпринимавшиеся на протяжении долгих лет попытки использовать теорему Гёделя, чтобы доказать нечто важное в отношении природы человеческого разума, носят эфемерный характер романтической истории. В перспективе «использовать науку» в подобных целях есть нечто странным образом будоражащее. Думаю, я могу сказать, что именно. Ключевым для понимания текстом является не сказка Ганса Христиана Андерсена о новом платье короля, а легенда артуровского цикла о мече в камне. Некто (разумеется, наш герой) обладает особой, возможно, даже волшебной силой, которая в большинстве случаев практически незаметна, но в особых случаях может быть довольно-таки очевидным образом явлена: если вы способны вытащить меч из камня, эта сила у вас есть; если не способны – ее нет. Это ясная всем победа – или поражение; они не требуют каких-либо особых толкований или специальных ходатайств в чью-либо пользу. Вытащите меч, и победа за вами, вот и все.

Романтически настроенным людям теорема Гёделя сулит столь же драматическое подтверждение уникальности человеческого разума. Кажется, что эта теорема определяет, какое деяние может совершить подлинный человеческий разум, но не самозванец, не всего лишь управляемый алгоритмами робот. Нас не должны заботить технические детали самого доказательства Гёделя; нет математика, который сомневался бы в его обоснованности. Проблема заключается в том, как применить теорему для доказательства чего-то относительно природы разума. Слабость в любом подобном доводе должна возникнуть на ключевом эмпирическом этапе: этапе, когда мы поднимаем взгляд и видим, как наши герои (мы сами, люди-математики) делают то, чего просто не может сделать робот. Является ли такой подвиг, подобный извлечению меча из камня, подвигом ни с чем не сравненным, или это подвиг, который невозможно с легкостью (если вообще возможно) отличить от деяний, к такому подвигу лишь приближающихся? Это – ключевой вопрос, и то, чем именно является этот отличительный подвиг, стало предметом множества споров. Виновником некоторых из них был сам Курт Гёдель, ибо он полагал, что доказал, будто человеческий разум должен быть небесным крюком.