Опасная игра

— А что это такое? — спросила она, с трудом выговаривая слова.

— Это такая диковинная на вид косточка, которую, после того как ее освобождают от мяса, один человек берет за один конец, а другой — за другой, а потом оба тянут в разные стороны, пока косточка не разломится на две части. У кого останется конец длиннее, тому должно в чем-то повезти.

— Что ж, я… — В этот момент она слегка повернула голову, и ее взгляд упал на зеркало, причем она смотрела на него под таким углом, что в нем полностью отражался Маккриди. Оказалось, он был в чем мать родила.

Удивленный тем, что она так внезапно, буквально на полуслове, замолчала, он повернулся в ее сторону, и она впервые в жизни имела возможность видеть мужчину во всем его великолепии.

— Что случилось? — поинтересовался он.

Она стремительно нагнула голову, не зная, куда деваться от стыда:

— Ничего, ровным счетом ничего… Не помню, что я начала говорить… Впрочем, это не так уж важно.

И тогда он обратил внимание на зеркало над небольшим туалетным столиком?

— Ах, вот в чем дело… Мисс Верена, как вам не стыдно!

— Если бы мне так уж хотелось любоваться вами, я бы не стала бросать украдкой взгляды на ваше отражение, мистер Маккриди, — язвительно парировала она его обвинение, — я бы попросту повернулась к вам лицом и рассматривала бы вас во всех подробностях. Но я не сделала — и, разумеется, никогда не сделаю — этого. Если хотите знать, я даже…

Она вскочила со стула и, держась к Маккриди спиной, боком двинулась к кровати, где лежало ее платье, торопливо натянула его на себя и обратилась к Мэтью:

— Не знаю, куда я пойду отсюда, но, как только найду гребенку, которую мне любезно дала миссис Гуд, меня здесь не будет. И мне абсолютно безразлично, как к этому отнесутся люди, — я не останусь в этой комнате ни минуты.

Над ее головой пролетел гребень и шлепнулся на кровать. Она схватила его и ринулась к двери.

Когда рука Верены была уже на дверной ручке, голос Маккриди остановил ее:

— А вы ничего не забыли?

Она глянула на распахнутый верх платья и вся зарделась от смущения:

— Ах, боже мой!

Поспешно застегнув маленькие пуговички, она собралась было выходить, но его голос не отпускал ее:

— Да, это тоже, но я имел в виду их.

Нет, она ни за что на свете не обернется!

— Кого это — их? — резко спросила она.

— Ваши туфли. Если не хотите нашпиговать свои ноги занозами, лучше-ка обуйтесь. Вот, держите.

И ее черные, с высоким верхом туфли, пущенные его рукой, проскользили через всю комнату и остановились у двери. Нагнувшись, Верена быстро схватила их и, рванув дверь, выскочила из комнаты. Оказавшись в узком, тесном коридоре, она сжала гребенку зубами, оперлась для равновесия о стенку и, помогая руками, втиснула сначала одну, затем другую ногу в туфли. Не успела она завязать шнурки, как за углом раздались чьи-то голоса, услышав которые она так и застыла на месте:

— Гибу это страшно не понравится, но эта девчонка Хауард точно сквозь землю провалилась!

— Да-а-а. Но я и раньше считал, что ее нет в этом поезде.

— Если б не моя доля в этом деле, Ли, я бы сейчас все бросил и подался домой, а он пусть сам разгадывает эту шараду.

— Как ты думаешь, шериф ничего не подозревает?

— Не-е… Я ему наплел то же самое, что и другим на той остановке — ну, что вроде я разыскиваю свою сестру на всем этом участке железной дороги и рано или поздно надеюсь ее найти. А он мне говорит, что без ордера или другой такой бумажки он мало чем сможет помочь, разве что будет начеку, если она появится.

— Ну а что ты скажешь Гибу?

— То же самое, что и ты говоришь — в этом поезде нет никакой девицы по фамилии Хауард, и точка. Черт подери, если не считать той доходяги и другой, у которой целый выводок ребятни, то в поезде нет больше ни одной женщины от пятнадцати до сорока лет.

— Знаешь, пусть себе Гиб говорит что хочет, а я больше не собираюсь ходить и приставать ко всем с расспросами. Он мог бы и сам делать хоть какую-то черновую работу.

— Если откажешься, он тебя выведет из игры, и ты потеряешь свою долю — как пить дать потеряешь.

— Понимаешь, не по нутру мне охотиться за женщиной, чтобы потом ее убить. А я знаю, что дело этим кончится, вот увидишь. Когда она ему больше не будет нужна, он ее живой все равно не отпустит. Он поступит с ней точно так, как с тем чертовым законником, и кости ее смогут отыскать одни только койоты.

Того, что Верена успела услышать, было более чем достаточно, и, в ужасе от одной только мысли, что они могут ее увидеть, она на четвереньках поползла к своей комнате. На ноги она осмелилась встать, лишь только когда нащупала дверную ручку, после чего молнией вскочила в комнату.

— Что-то вы быстро по мне соскучились, — насмешливо проговорил Маккриди.

— Не произносите ни слова — слышите, ни единого слова, — прошептала она и, держась за ручку, прислонила голову к двери и стала прислушиваться. Но из коридора больше не доносилось ни звука. Решив в конце концов, что они пошли в другую сторону, она позволила себе немного расслабиться.

Она была бледна и явно потрясена. Подойдя к ней сзади, Мэтью с любопытством спросил:

— А в чем, собственно, дело?