Опасная любовь

— Ты, помнится, обещал давать мне советы лишь в том случае, если я сама попрошу об этом.

— Я обещал попытаться, — уточнил он.

— Так попытайся еще раз, — оборвала его Энди, направляясь прочь.

Джим удержал ее за руку.

— Почему ты так настроена против полиции? Ведь твой отец был полицейским.

— Именно поэтому, — ответила Энди и высвободила руку.

В этот вечер, оказавшись дома, Энди обнаружила на автоответчике два сообщения: первое — от дочери, второе — от неизвестного с шумным дыханием.

Едва услышав второе сообщение, Энди остановила пленку и перемотала ее. Судя по всему, говорил мужчина, понизив голос до шепота. «Я хочу помочь тебе, — шептал неизвестный. — Позволь мне позаботиться о тебе».

— Не надейся, приятель, — ответила громко Энди и нажала на кнопку, чтобы стереть запись. В этот момент зазвонил телефон.

Вздрогнув, Энди отдернула руку. Прежде неизвестный никогда не звонил ей вечером — только днем, когда ее не было дома.

Она схватила трубку.

— Слушай, ты, мерзавец!..

— Мама, ты что?..

— О, Эмили, дорогая! Это ты! — Энди прижала ладонь к лихорадочно бьющемуся сердцу. — Я как раз собиралась позвонить тебе. Как твои дела?

Эмили разразилась возмущенной тирадой о старшем брате, любящем покомандовать, и о дедушке, который обращается с ней как с младенцем. Потратив на свои обвинения против родственников мужского пола около получаса, она перешла к рассказу о мальчике, которого видела на пристани, и тут Энди услышала отчетливый шум двигателя «харлей-дэвидсона». Она слегка отодвинула трубку от уха, прислушиваясь к приближению мотоцикла и вместе с тем пытаясь разобрать сбивчивый щебет дочери.

— Да-да, зеленые глаза у мальчика — это здорово! — Энди, до отказа натянув телефонный шнур, подошла к окну и отодвинула штору. Мотоцикл приближался, хотя разглядеть лицо самого мотоциклиста было пока невозможно. Но сердце Энди уже радостно запрыгало. — Да, знаю, мальчики бывают…

Мотоцикл свернул к ее дому. Сердце Энди ушло в пятки. Джим! Он здесь! Она думала, что после сегодняшних событий они больше не увидятся. А она еще не успела переодеться, принять душ и…

— Крис застал тебя, когда ты целовалась? С кем? — Она попыталась сосредоточиться на словах дочери и прижала руку к сердцу, которое с каждой минутой колотилось все быстрее. — Когда ты только упражнялась в поцелуях? С кем? С собственной рукой? — Слава Богу! — Нет, Эмили, никакое это не извращение. Твой брат сам не понимает, что говорит. А твоя подруга Дженнифер права — отчасти. Целоваться бывает приятно. Особенно если целуешься с…

В дверь позвонили, эхо трех мелодичных нот долго висело в воздухе. Энди не обратила на них внимания.

— …с тем, кто тебе нравится. Но целоваться с мальчиком по-настоящему в двенадцать лет еще слишком рано. Вот видишь, Дженнифер уже тринадцать! Да, понимаю… И все-таки, на мой взгляд, тебе еще рановато. В каком возрасте?.. Это зависит от ряда причин, дорогая: от того, насколько девочка знакома с мальчиком, насколько она способна отвечать за свои поступки…

Звонок в дверь повторился. Энди собралась с силами, чтобы не броситься к двери. Гораздо важнее в эту минуту было дать совет дочери.

— Словом, от многих причин. Прежде чем целоваться, надо как следует подумать — подумать о многом! И желательно подольше! Поцелуй — серьезное дело, и… рыбалка? Но при чем тут… Да, да, конечно! С дедушкой можно, дорогая. Знаю, временами он бывает вспыльчивым. Прежде чем повесить трубку, пообещай мне одну вещь, ладно? Пообещай, что будешь только упражняться в поцелуях — по крайней мере до конца недели, а в выходные, когда я приеду, мы как следует поговорим об этом. Да, обязательно приеду! Желтый сарафан с бантиками? Да, помню. Хорошо. Я тоже люблю тебя, детка!

Голосок в трубке смолк. Энди осторожно повесила трубку. Дочь взрослела слишком быстро! Еще неделю назад Эмили была способна говорить лишь о новом бесподобном платье для Барби. Сейчас темой разговора стали поцелуи. Следующего звонка от дочери Энди ждала уже с тревогой.

Три ноты у входной двери прозвучали вновь — громко и нетерпеливо, и Энди вдруг вспомнила, кто стоит на крыльце. Она торопливо сбежала вниз по лестнице, грохоча ботинками по ступенькам и нервничая, как школьница, боясь, что гость передумает и уйдет, не дождавшись ее.

Джим стоял с плоской коробкой из пиццерии в одной руке и бутылкой красного вина в другой. Он успел принять душ, побриться и переодеться в чистую белую футболку, потертые джинсы и коричневую кожаную куртку и теперь выглядел словно крутой парень из рекламного ролика.

Энди вздохнула и прислонилась к дверному косяку.

— Привет, — произнесла она и улыбнулась.

— Привет, — отозвался он, окидывая ее таким взглядом, что по телу Энди пробежал трепет. — А я уж было подумал, что ты до сих пор сердишься.

Энди удивленно заморгала.

— С какой стати?

Джим поднял бровь.

— Сегодня днем ты была не в себе.

— Я злилась вовсе не на тебя!

— Тогда, может быть, ты впустишь меня, пока пицца не остыла?