Опасная любовь. Засекреченный пикник

Капитан интуитивно сжался от мистической силы, которую вызвали его желания. Из-за ели прыгнуло тёмное согбенное существо с палкой в лапах. В тот же миг от пронзительной боли в ногах он упал на колени. Капитан знал, что если он через секунду не встанет, то следующий удар, заключительный и окончательный, будет по голове. Но этой секунды у него нет…

— Что творишь, падла нечёсаная! — крикнула Антонина, подбегая.

Падла нечёсаная оглянулась. Теперь у капитана появилось несколько секунд. Он встал, упёрся дрожащими ногами в землю… Тратить время и силы на выбивание из рук напавшего палки он не стал: схватил его за грудь правой рукой и шарахнул о дерево с таким расчётом, чтобы голова коснулась ствола. Она коснулась. Парень осел на землю медленно и удивлённо. Палладьев оглянулся. Сквозь мелколесье продирались ещё двое.

— Бежим! — приказала Антонина.

Ковыляя, Палладьев едва за ней поспевал. Выручила машина, которая стояла недалеко. Да и погоня сзади сухими ветками не хрустела; видимо, те двое поднимали третьего реванув двигателем, капитан сперва выехал на дорогу просёлочную, а затем рванул по бетонке.

— Больно? — спросила Антонина.

— Терпимо, удар пришёлся не по костям.

— Шкуры беспредельные, — злобно буркнула она.

— Что за ребята?

— Лесные бомжи.

— И чем живут?

— Рыбку ловят, грибников шмонают…

— Да что взять у грибника?

— Им всё сгодится.

Антонина смотрела в его лицо вроде бы изучающее. По крайней мере, перестала трепетно моргать. Она спасла его от драки. С двумя ещё, куда ни шло, но третий… В лесу, без пистолета…

Капитан тоже глянул на девицу, словно захотел высмотреть что-то необыкновенное. Он слишком мало её знал, чтобы, к примеру, судить о модуляциях голоса. Когда Антонина крикнула бомжу что-то насчёт падлы нечёсаной, то голос её непривычно дрогнул или сменился тембр. Капитану могло это показаться. Лес, тишина, глухое эхо… Но ведь падла второй раз не ударила…

В кармане Палладьева щёлкнуло негромко, но внушительно. Леденцов запрещал оперативникам отключать мобильники.

— Слушаю, Борис Тимофеевич, — глуховато произнёс капитан.

— Ты где?

— В лесу.

— Что там делаешь?

— Само собой, грибы ищу.

— Не знал, что ты грибник. Игорь, несись в контору…

— Борис Тимофеевич, клапана в моей машине отрегулировал?

— Какие клапана? — спросил майор, поразмышляв.

— Я просил, стучат.

— Пива в лес много набрали

— Понял, сменщик заболел.

— Игорь, жду тебя через час.

— А что произошло? — вырвалось у капитана.

— Из Таиланда вернулся друг пропавшей девчонки.

Капитан газанул и обратился к своей спутнице:

— Слыхала, вызывают на базу. Мой сменщик заболел Антонина, отвезу тебя в коттедж. Возьми-ка номер моего мобильника…

Иногда я завидую оперативникам: бегают по городу разминаются. Следователь же прокуратуры сидит в своём кабинете как приклеенный. От трупа до трупа или до какого-нибудь происшествия вроде пожара или взрыва.

Какой глупый закон требует расследовать все уголовные дела одновременно? Да никакой — этого требует прокурор. Но ведь работать по всем восьми разнообразным делам крайне нерационально. Я тревожился, потому что совсем не занимался делом об исчезновении Марины Лиановой. И пока никакой информации. Ни писем, ни звонков, ни требования выкупа… А почему обязательно должны требовать выкуп? Разве уводили в полон только ради выкупа? Заставят трудиться. Женщина вообще является выгодным товаром, поскольку представляет собой сексуальный объект.

Я вспомнил, что мною не допрошена гражданка Мамадышкина, подруга этой пропавшей…

В дверь постучали вежливо, но настойчиво. В таких случаях не отзываюсь: всё равно войдут.

И вошёл — испанец, высокий и статный. Куртка тёмной блестящей кожи и той же кожи широкополая шляпа. Из-под неё вырывался на спину пушистый веер чёрных волос. Высокие сапоги и мощные цокающие каблуки. Человек из вестерна.

— Терский, — как-то широковещательно представился он.

— Ага, — согласился я.

— Меня направила милиция.

— Садитесь, и ваш паспорт.

— Только что прилетел из Таиланда.

— Один? — перешёл я прямо к делу.

— A c кем было нужно?

— Ну, хотя бы с Мариной Лиановой.

Он улыбнулся вопросительно, а я молчал отрицательно. Его перемолчал я. Он вздохнул:

— Маринина мама рассказала… Но почему решили, что её дочь улетела со мной?

— Вы же дружили…

— Знаете, ехать в Таиланд со своей женщиной — то же самое, что идти в баню с ведром воды.

— Э, в смысле?…

— Сексуальность витает в воздухе. Крохотные миниатюрные тайки… Отдыхающие говорят так: здесь можно делать всё, что мама запрещала. Я видел отель, где все ходят голые и никаких мужей-жён: всё общее…

— Занимательный отель.

— По-моему, туда съезжаются не отдыхать, а трахаться. Про гибель Содома и Гоморры знаете? Я считаю, цунами, которое накрыло побережье, — это расплата за грехи…

Меня удивило, что он переживает за моральный облик Таиланда и ничего не спрашивает о пропавшей Марине. Тогда спросил я:

— Артур, а исчезновение подруги не трогает?

— Нет.

— Почему же?

— Ещё не встречался с Антониной Мамадышкиной. Она должна что-то знать.

— А почему не встречался?

— Её нет дома.