Опасная невинность

Может быть, я присмотрю за ней на следующий день после Рождества. Я знал, что это будет ошибкой, но не смог бы устоять.

Когда я направлялся в спальню, Балор перегородил мне дорогу.

Я вздохнул и мог только предполагать, о чем идет речь. — Если речь идет об Эйслинн, брось это. Отец уже достаточно говорил о святых узах брака для одной ночи.

— Очевидно, ты тоже еще не совсем отказался от брака, иначе зачем мне отдавать тебе одного из своих мужчин.

Я стиснул зубы. У Балора было достаточно мужчин. То, что один из них присматривает за Эйслинн, вряд ли можно считать беспокойством.

— Пусть мой брак будет моей проблемой. И мы оба знаем, что иногда мы держимся за женщин дольше, чем это полезно и разумно.

Его лицо напряглось, как всегда, когда кто-то упоминал его первую любовь.

— Мой человек заметил, что кто-то следит за Эйслинн. Он не смог узнать, кто это был, потому что человек был слишком осторожен, но, похоже, кто-то еще проявляет сильный интерес к твоей жене.

— Почему ты не сказал мне раньше? Это ведь не новое открытие?

— Он заметил это два дня назад, но мы хотели подтвердить, что это обычное явление. За ней круглосуточно наблюдает по крайней мере один из моих солдат. Нет причин для беспокойства.

Черт. Я знал, что Эйслинн попадет в неприятности. После возвращения в Дублин она не переставала разжигать грязь. Ее звонки в офис причала не остались незамеченными. Вопрос был в том, почему кто-то не хотел, чтобы она раздувала грязь. Я знал, что Имоджен была на яхте Максима. Или дело было не только в Имоджен? Что, если кто-то заинтересовался Эйслинн, потому что она была моей женой и теперь находилась вдали от моей защиты?

— Папа ждет, что ты придешь завтра на ужин в канун Рождества. Если ты исчезнешь, он потребует объяснений, и единственное, что он примет в качестве извинения, это то, что ты поедешь в Дублин, чтобы все обсудить со своей женой.

— Тогда это та ложь, которую ты можешь ему дать, — пробормотал я. — Я уезжаю в Дублин прямо сейчас. Хочу знать, кто следит за моей женой. Это может быть связано с моим новым бизнесом с Сергеем. Я не позволю другим игрокам испортить мне игру.

— Конечно, — пробурчал Балор. — Все дело в бизнесе.

Я вошел в свою комнату и закрыл дверь перед его носом, прежде чем начать собирать вещи на несколько дней. Я поймаю того, кто идет по следу Эйслинн. Возможно, люди Балора не преуспели, но у них не было такой мотивации, как у меня.

Я добрался до Купеческой арки около двух часов ночи. Трактир был еще открыт и переполнен. Вероятность того, что мать Эйслинн работает в смену, была высока, поэтому я не стал туда заходить. Вместо этого я пошел в более тихую часть переулка, где наткнулся на парня, которого помнил по Кенмару. Он кивнул мне, ничуть не удивившись. Должно быть, Балор рассказал ему о моем прибытии.

— Что-нибудь случилось сегодня вечером?

Он покачал головой и плотнее натянул на себя пальто. Было холодно, но мой гнев и беспокойство согревали меня. — Ничего. Эйслинн вошла в квартиру с мальчиком около четырех часов дня и с тех пор не выходила. Ее мать ушла на работу около пяти.

— Кто-нибудь входил в дом, кроме Эйслинн и Финна?

— Только пожилая женщина, которая также живет в этом доме.

— Ты можешь идти. Я позвоню Балору, когда мне понадобится кто-то на смену.

Он кивнул и ушел. Я прислонился к стене, откуда хорошо просматривалась входная дверь. Из-за Торговой арки сюда часто заходили и выходили, но никто не подходил близко к входной двери, кроме пьяного парня, который мочился на нее. Мне казалось, что такое случается довольно часто, и я ненавидел, что Эйслинн и Финн живут в таком месте, где им приходится переступать через чужую мочу.

Не мое собачье дело.

В тот вечер ничего не произошло, и когда утром Эйслинн и Финн вышли из квартиры, чтобы прогуляться до детской площадки, я следовал за ними на расстоянии, чтобы убедиться, что они меня не заметили. Я также оглядывался по сторонам в поисках тех, кто мог наблюдать за ними. Благодаря Балору я теперь снимал крошечную однокомнатную квартирку напротив дома Эйслинн, так что вечером я мог наблюдать за ее дверью из окна. Канун Рождества.

Через окно кухни я видел, как Эйслинн ужинала с матерью и Финном. Она готовила сама. Я наблюдал за ее работой на кухне в течение последних трех часов и почти чувствовал запах жаркого, которое она приготовила. Я ел довольно безвкусную Тикка Масалу из закусочной на соседней улице и игнорировал звонки братьев и отца. Это было одно из самых грустных Рождеств за последние несколько лет. Шеймус всегда приглашал меня в гости, поэтому я никогда не праздновала одна. Я знал, что отец загнал бы меня на стену, но даже это было предпочтительнее одиночества. Но даже если бы я никогда не признался себе в этом, больше всего мне хотелось, чтобы Финн, Эйслинн и я могли встретить Рождество вместе.

Когда в квартире Эйслинн погас свет, я рискнул немного вздремнуть. Утром один из людей Балора сменит меня на несколько часов. Мне нужно было немного поспать.