Опасная посылка

Между тем Мария Ивановна, позабыв про свои хвори, начала откровенно клеить Эдика. Эдик особо и не отбрыкивался — бабник ведь до мозга костей.

— Мой тост я выпью с тамадой на брудершафт! — торжественно заявила Мария Ивановна.

Со стороны это выглядело довольно комично — тщедушный очкарик и пышная дама полезли целоваться, а после стали пожирать друг друга похотливыми взглядами.

И тут Мария Ивановна вспомнила, что у неё есть уйма вопросов на медицинскую тему.

— Эдуард Арменович! Вы не возражаете если пойдём поищем Олю с японцем, а по дороге обсудим наболевшие медицинского вопросы?

— Всегда готов, — по-пионерски отсалютовал Эдик и добавил обращаясь к нам с Тамарой, — надеюсь вы отвезёте Зару в гостиницу. Я приеду позже, может и задержусь. А ты Зара составь список покупок назавтра. Каталог в нашем номере.

Лицо Зары сияло от предвкушения завтрашнего шопинга в «Берёзку».

— Японец чтобы был! — сделала она внушение уходящим.

— Не беспокойся, Зарочка, — обнадёжила Мария Ивановна, — Будет тебе назавтра большой жирный японец. Накупит он тебе целый ворох отменного нижнего белья.

Лицо Зары засияло от этих слов, доказывая ещё раз, что шмотье для баб фактор первостатейной важности, а некоторым интимное бельё доставляет большее удовольствие чем сам секс.

Мы благополучно довезли Зару до отеля, а сами поехали домой.

— Ну и кобелина же твой Эдик! — сказала Тамара, когда мы остались одни.

— Не мой, а твой.

— К счастью, он давно уже не мой.

— Доктор делает консультации больному. Что тут зазорного?

— И для этого им надо было обязательно уединиться, да? И ежу стало понятно, что эти консультации интимного характера.

— Ежу было понятно, а вот Заре нет, — усмехнулся я, — а ты откуда узнала, что они уединились?

— Мне девчата на рецепшн доложили, что предоставили этой сладкой парочке люкс-номер, который стоял до утра на брони.

— Ну и отлично. Эдик наконец то вкусит все прелести люксовой жизни после 3 звёздной гостиницы.

— Да, но ты забыл про Зару.

— Зара сама не своя от предвкушения завтрашнего шопинга. Эдик знает, как её ублажить. Ну и в конце концов всё что он сегодня сделает с твоей шефиней то только ради тебя и пойдёт именно тебе на пользу.

— Ой! Только не надо мною прикрываться.

— Ну посуди сама. Устроила на виду у увядающей шефини праздник любви, забывая, что самая опасная вещь на свете это женская зависть.

— А чему ей завидовать. У неё поклонников до фига.

— Не думаю, что все поклонники Марии Ивановны вместе взятые смогут доставить ей такого удовольствия как это сделает наш умелый Эдик. Не мне тебе об этом говорить. Сама отлично знаешь.

Сказав такое, я поступил не честно по отношению к своей партнёрше, которая выкладывалась на все 100 во время секса. Но Тамара смогла умело парировать мой укол.

— Ну и все Эдики на свете взятые вместе не предоставят мне того умопомрачительного кайфа, который доставляет мне мой Артюшка.

Наши глаза заблестели в унисон, и Тамара стала быстро скидывать с себя и с меня одежду.

— Сегодня мы начинаем секс с совместного душа. А заодно и помоемся.

Она взяла меня за руку, и мы нагие словно библейские Адам и Ева пошли в ванную.

— Слушай Артюшка! Что за густые кущи у тебя на лобке? Не порядок. Давай я тебя побрею и будет твой мальчик такой же гладкий, как моя девочка.

— Неужели это так важно для мужика? Может оставим всё как есть — натурально? Есть ли смысл брить?

— Смысл есть двойной. Во-первых гигиена. Будет чистенько и аккуратненько. А во- вторых — среди пышных волос твой орган теряется и смотрится намного меньше чем он есть на самом деле. Длинные волосы и мне мешают, особенно во время минета. Так что давай, сейчас мы из твоего мохнатого барбоса сделаем красивого мальчика-пажа.

— Но чур не скоблить меня бритвой.

— Ну что ты! Я побрею тебя аккуратненько японской машинкой. Вот этой. Причём не наголо как моя писечка, а коротенько, под ёжика.

В руках Тамары зажужжала машинка. Она встала передо мной на колени, взяла в ладошку орган, слегка его помассировала от чего тот набух и вытянулся вперёд.

— Ну и ладненько. Так будет легче работать. Будет мой мальчик просто загляденье, но чур только для моих глаз, — резюмировала Тамара и принялась орудовать.

Она вертела орган направо, налево, вверх и вниз отчего он всё больше возбуждался и к концу стрижки торчал колом.

— Смотри как славненько получилось. Он стал намного выразительней.

Тамара смыла остриженные волосы, ополоснула душистым мылом и стала любоваться проделанной работой.

— Вот видишь какая я искусница. Мальчик твой стал просто душечкой, такой красивый симпатяга. Мне за работу бонус полагается. В старину это было право первой ночи, а у меня право первого минета.

Тамара, зажмурив глаза, томно раскрыла рот и положила возбуждённый орган на свой тёплый язык. Затем принялась его засасывать всё глубже и глубже. Было очевидно, что волосы на лобке ей больше не мешают.

— Ой, Артюшка! Минетить тебя теперь одно удовольствие.

Сказав так, она начала вибрировать язычком уздечку, а губами причмокивать головку. Я уже знал, что после этого семяизвержение неизбежно.