Опасная профессия

С 1 февраля 1979 года Иран был провозглашен республикой. В течение нескольких месяцев борьбы между разными группировками власть в стране перешла к исламским фундаменталистам-радикалам, и по новой конституции Иран был объявлен Исламской республикой. Верховным духовным и политическим лидером страны стал аятолла Хомейни. В стране начался массовый религиозный, политический и этнический террор против врагов Аллаха. Влияние США и Западной Европы на внутреннюю и внешнюю политику Ирана полностью прекратилось. Однако реальный политический и экономический кризис для всего западного мира и Японии начал развиваться уже в ноябре 1978 года, незадолго до отлета шаха из Тегерана «на лечение» в США. Иран, производивший в начале года 5,5 млн баррелей нефти в день, занимая по экспорту нефти второе место в мире после Саудовской Аравии, почти полностью прекратил добычу нефти в результате всеобщей забастовки нефтяников. Десятки пустых танкеров ждали возле морских терминалов. Мировые цены на нефть, и без того высокие, снова пошли вверх. В декабре 1978-го началась нефтяная паника – скупка нефти по всему миру для создания стратегических резервов. Мировые цены на нефть поднялись в январе 1979-го на 50 %, в феврале – на 100 % и продолжали расти. В течение 1979 года мировые цены на нефть выросли с 13 до 34 долларов за баррель. Новый экономический кризис тяжелее всего отразился на Великобритании. В общем балансе «Бритиш Петролеум» иранская нефть составляла в 1979 году больше 40 %. Инфляция, снизившаяся в 1977 году с 15 до 8 %, снова повысилась к концу 1979-го до 18 %. За этим неизбежно последовал рост безработицы. На всеобщих выборах 4 апреля 1979 года победили, как и ожидалось, консерваторы. Формирование нового правительства королева поручила Маргарет Тэтчер. Экономическая ситуация в Советском Союзе, напротив, улучшалась, благодаря возросшему потоку нефтедолларов.

Оборванная повесть Бориса Пильняка

В декабре 1978 года Рой в конфиденциальном письме сообщил, что «наш друг» решил опубликовать неизвестный ранее и неоконченный рассказ Бориса Пильняка «Заштат», который мне пришлют в ближайшее время. При этом, как писал Рой, «наш друг» не хочет, чтобы его даже подозревали в организации этой публикации. Мне было ясно, что под «нашим другом» подразумевался В. Я. Лакшин, собиравший неопубликованные, запрещенные или забытые произведения русских писателей, погибших в терроре 1930-х годов. Условие означало, что имена Медведевых также не должны упоминаться, так как наше сотрудничество после появления ответа Лакшина Солженицыну в альманахе «Двадцатый век» (см. главу 34) стало хорошо известно. Я уже осуществлял год назад издание сборника забытых рассказов Михаила Булгакова, собранных Лакшиным (см. главу 39), соблюдая условие полной анонимности собирателя. Однако с публикацией рассказа Бориса Пильняка за границей без разрешения Главлита риск для Лакшина потерять работу члена редколлегии «Иностранной литературы» был намного выше по той простой причине, что Пильняк, арестованный в 1937 году и реабилитированный в 1956-м, оставался частично запрещенным писателем и в 1979-м. Многие его произведения не переиздавались и не были известны большинству советских читателей. Я сам впервые прочитал несколько из них лишь в Лондоне. Они воспроизводились разными эмигрантскими и университетскими издательствами с редких русских оригиналов 20-х годов, найденных иногда в библиотеках оккупированной в 1945 году Германии. До 1930 года между СССР и Германией существовали дружеские отношения. В Берлине, где тогда оказалось наибольшее число эмигрантов из России, до 1925 года выходила лояльная СССР газета «Накануне», имевшая берлинскую и московскую редакции и свое еженедельное «Литературное приложение». В Берлине нередко печатали свои рассказы и стихи М. Булгаков, В. Катаев, С. Есенин, М. Зощенко и другие. В то время советские писатели могли относительно легко выезжать за границу. Пильняк сумел побывать не только в Германии и США, но даже и в Японии.

Первый однотомник «Избранных произведений» Бориса Пильняка (М.: Художественная литература, 1976), напечатанный тиражом 30 тысяч экземпляров, я купил уже в Лондоне. В обширной вступительной статье готовивший том В. В. Новиков, доктор филологических наук, подчеркивал, что далеко не все произведения писателя целесообразно воскрешать именно по политическим соображениям: