Опасная профессия

Мои лекции слушали с интересом, иногда с удивлением, но по всем эпизодам истории СССР – в преломлении к местным проблемам. Фермеры Айовы в 1980 году не были столь же уверены, как их отцы 25 лет назад, в преимуществах американской модели сельскохозяйственного производства. Первая лекция по истории коллективизации, проиллюстрированная графиками и таблицами, вызвала недоумение: как это советские лидеры не могли понять, что сельское хозяйство невозможно развивать принудительными мерами? Колхозно-совхозная система напоминала им рабовладельческое прошлое юга США до гражданской войны – большие плантации, для обработки которых привозили из Африки черных невольников. Аудитория не могла понять, что такое «обязательные государственные заготовки и поставки», и задавала вопросы:

– Зачем проводить принудительные госпоставки, если крестьяне производят свои продукты для городов и для продажи?

– Почему фермеры продают продукты правительству ниже их себестоимости?

– Что такое «трудодень»?

– Почему фермер не может иметь в собственности плуг и трактор?

– Даже лошади запрещены частным владельцам, – отвечал я на этот вопрос. – В СССР нет фермеров, лишь сельхозрабочие и часто на натуральной оплате.

Нелепым казалось американцам и то, что земля в СССР не имела собственников и коммерческой стоимости. Они также не представляли, что сельское население в России и в 1980 году в значительной степени зависело от натурального производства продуктов питания на арендуемых у колхоза приусадебных участках.

Однако во время экскурсий на местные фермы, занявших три дня, критические замечания возникали прежде всего у меня. Опыта работы в колхозах я не имел, но мои знания об эффективном сельском хозяйстве формировались в период учебы и работы в Тимирязевской академии на факультете агрохимии и почвоведения. Это была школа академика Д. Н. Прянишникова, объединявшая российский и европейский опыт. Мы знали, что в мировой истории сельского хозяйства первой революцией было объединение земледелия и кочевого животноводства еще до нашей эры, позволившее использовать навоз как основное удобрение почвы. Пастбища, сено и солома были поэтому важными компонентами воспроизводства сельского хозяйства. Второй революцией считалось введение севооборотов культур, третьей – включение в севообороты трав и клевера, усваивающих атмосферный азот. Применение химических удобрений началось сравнительно недавно, в СССР – лишь 50–60 лет назад, и лишь дополняло основные факторы сохранения плодородия почв.

В Айове не было пастбищ и сена или соломы. Не было и севооборотов. Весь штат чередовал только кукурузу и сою. Некоторые фермы практиковали монокультуру. Пшеницу или овес здесь не сеяли. Не выращивались овощи, даже картофель. Лук, морковь и томаты привозили сюда из Калифорнии, картофель – из Айдахо. Молочных ферм в Айове почти не было. Свиней и другой скот содержали в тесных закрытых помещениях типа пеналов, на комбикормах. Для более быстрого роста им делали инъекции синтетических аналогов гормона роста. От болезней в корм добавляли синтетические антибиотики. Навоз не вносился на поля, а смывался как токсичный отход в какие-то отстойники. Ценный для растений аммоний уходил в атмосферу как аммиак, «тепличный» газ. Кукуруза, обработанная гербицидами и пестицидами, не годилась и на силос. Гибридные и откалиброванные семена кукурузы покупались фермерами каждый год. Химические удобрения применялись в огромных количествах, разрушали структуру почвы и вымывались весной грунтовыми водами в реки и озера. Часть нитратов к этому времени переходила в нитриты, канцерогенную свободнорадикальную форму. Пить воду из-под крана весной не рекомендовалось, особенно детям. Нитриты блокируют гемоглобин. Огромные птицефабрики существовали как отрасль пищевой промышленности, независимо от ферм. Птичий помет, лучшее природное удобрение, не собирали и не вносили в почву. Никаких органических удобрений и компостов в почву также не вносили.

Забегая вперед, скажу, что к весне 1981 года президент Рейган отменил эмбарго на продажу зерна Советскому Союзу. Однако восстановить советский импорт не удалось. Импорт зерна из Аргентины превысил импорт из США. Кризис на фермах «кукурузного пояса» продолжался много лет. К 1984 году задолженность американских ферм банкам оценивалась в 200 млрд долларов. Чтобы остановить разорение именно «кукурузных» фермеров, производство этой культуры облегчили путем государственных субсидий (до 5 млрд долларов в год) и переработки кукурузы в спирт и в фруктозно-глюкозный сироп для энергетических напитков.

Сан-Диего и Институт Солка