Опасная профессия

«В середине мая 1945 года два полковника НКВД неожиданно приехали в Бух из Берлина вместе с моим другом К. Г. Циммером, который в это время активно работал в моей научной организации и одновременно в Институте мозга в Берлин-Бухе… Очень скоро выяснилось, что это были не настоящие полковники. Они оказались физиками, одетыми в полковничьи мундиры. Один из них был Л. А. Арцимович, другой – Г. Н. Флеров… Вскоре приехал третий известный физик – Ю. Б. Харитон, в слишком большой военной фуражке…» (Nicolaus Riehl. Stalin’s Captive. P. 71–72).

Через два-три дня Риль встретился и с Завенягиным. Встреча Завенягина с Тимофеевым-Ресовским была, очевидно, жестом вежливости, демонстрацией либерализма для немецких ученых. Подробности своих переговоров с «полковниками», продолжавшихся несколько дней, Риль никогда не раскрывал. Он лишь сообщал, что первой работой, которую ему поручили, было руководство разборкой развалин Ораниенбурга, чтобы извлечь из-под разрушенных заводских зданий сохранившееся оборудование, материалы и документы. А сохранилось очень многое. Места для разборки завалов указывал Риль. Эту работу проводил две недели саперный батальон. Общее наблюдение за ходом работ осуществлял Завенягин. (В разных книгах по истории советского атомного проекта, изданных через много лет, утверждалось, что запасы немецкого урана были обнаружены именно при этих разборках развалин, что не соответствует действительности. Металлический уран и урановый концентрат хранились в других местах, раскрытых для группы Завенягина именно Рилем и Циммером.)

В эти дни Завенягин мог убедиться, что Риль очень твердый человек и никакие угрозы на него не подействуют. Несколько «полковников», объяснявшихся с Рилем не очень вежливо, получили немедленный отпор и были по его требованию отстранены или получили выговор. Риль просто отказался с ними разговаривать. По словам Циммера, условия своего сотрудничества по проблеме урана Риль ставил очень определенные и жесткие. Он должен иметь в России относительную свободу и те же полномочия, что и в Германии. Поехать он соглашался лишь с женой и двумя дочерями. Основные специалисты должны быть из его команды. Без группы опытных немецких физиков работа была бы невозможна. Определялись также их заработки и степень свободы. Гарантию выполнения этих условий Риль хотел получить не от Завенягина и не от Берии, а от Сталина, при этом устную гарантию вождя он считал недостаточной. И требуемая гарантия, судя по развитию событий, была получена.

Вот что говорил Тимофеев-Ресовский в своих воспоминаниях, записанных в разное время, но опубликованных лишь в 1995 году, о немецких коллегах Риля:

«…человек 20 было… они по договору специалисты. До 52-го включительно у них был договор. Они получали колоссальное жалованье. Риль, который приехал к нам с высоким званием научного консультанта всего объекта нашего, получал 12 000 в месяц, это была зарплата министра высокой категории – СССР, а не РСФСР» (Из воспоминаний. М.: Прогресс,1995. С. 340).