Опасная скорбь

– Проклятье, да мне и не нужно, чтобы вы читали газеты! – взорвался Ранкорн. – Мне нужно, чтобы они перестали обливать нас помоями, как вот эта! Или эта! – Он хватал газету за газетой и швырял на стол. – Или эта! – Газеты разлетались, некоторые попадали на пол. Ранкорн ткнул пальцем в конверт. – Из Министерства внутренних дел. – Кулаки его сжались, костяшки пальцев побелели. – Мне задают весьма неприятные вопросы, Монк, а я не знаю, что ответить. Я не могу покрывать вас до бесконечности! Чем, черт возьми, вы вообще занимаетесь? Вам же не нужно бегать по всему Лондону; убийца находится в самом доме! Чего же вы тянете? Сколько у вас сейчас подозреваемых? Пять? Четыре? Почему вы до сих пор не покончили с этим делом?

– Потому что четыре или пять подозреваемых – это слишком много, сэр. Если вы, конечно, не предполагаете, что против миссис Хэслетт был целый заговор, – язвительно сказал Монк.

Ранкорн стукнул кулаком по столу.

– Проклятье, прекратите дерзить! Язык у вас больно острый! Кто у вас, собственно, на подозрении? Этот лакей… Как его? Персиваль. Вполне достаточно! Почему вы до сих пор не приперли его к стенке? Вы стали хуже работать, Монк. – Ранкорн даже позволил себе насмешку. – Вы привыкли считать себя лучшим сыщиком, но теперь явно утратили форму. Почему этот чертов лакей до сих пор не арестован?

– Потому что у меня нет никаких доказательств его вины, – коротко ответил Монк.

– Тогда кто еще может оказаться убийцей? Подумайте хорошенько. Вы же всегда слыли проницательным и разумным человеком. – Губы Ранкорна скривились. – До того несчастного случая вы были логичны, как учебник алгебры, и приблизительно так же обаятельны. Но вы хотя бы знали свою работу. А теперь вы меня просто удивляете.

Монк уже с трудом сдерживался.

– Кроме Персиваля, сэр, – медленно проговорил он, – это могла сделать одна из прачек…

– Что? – Ранкорн разинул рот от удивления. – Вы сказали, одна из прачек? Не будьте смешным! Если это все, что вы можете предположить, я передам дело кому-нибудь другому. Прачка! Что, во имя всего святого, может заставить прачку вылезти среди ночи из постели, пробраться в спальню хозяйки и зарезать ее? Она что, сумасшедшая? Она сумасшедшая, Монк? Только не говорите мне, что не сможете отличить нормального человека от безумца.

– Нет, она не сумасшедшая; она просто ревновала, – коротко ответил Уильям.

– Ревновала? К своей хозяйке? Какая нелепость! Как это может прачка приравнять себя к госпоже? Я жду объяснений, Монк. Вы договорились до чепухи.

– Прачка влюблена в лакея – кажется, эта мысль напрашивается сама собой, – с бесконечным терпением в голосе проговорил Монк. – Лакей забылся настолько, что увлекся хозяйкой. Правда это или неправда – несущественно. Прачка просто могла себе все это вообразить.

Ранкорн нахмурился.

– Стало быть, прачка? А арестовать вы ее не можете?

– За что?

Ранкорн воззрился на него.

– Ладно, кого вы подозреваете еще? Вы сказали, у вас на подозрении четверо или пятеро. Пока вы упомянули двоих.

– Майлз Келлард, муж другой дочери…

– А этот-то здесь при чем? – Теперь Ранкорн был откровенно встревожен. – Вы ведь, надеюсь, пока не предъявили ему обвинения? – На его худых щеках вспыхнули красные пятна. – Это весьма щекотливая ситуация. Мы не можем бездоказательно обвинять таких людей, как сэр Бэзил Мюидор и члены его семейства. Боже мой, о чем вы думаете?

Монк глядел на него с презрением.

– Вот потому-то я еще никому не предъявил обвинения, сэр, – холодно молвил он. – Майлз Келлард был не на шутку увлечен сестрой своей жены, о чем жена прекрасно знала…

– Это еще не причина для убийства, – возразил Ранкорн. – Если бы он убил жену, тогда еще было бы понятно. Ради бога, Монк, изъясняйтесь проще!

Уильям решил не приплетать Марту Риветт, пока не разыщет девушку и не расспросит ее лично. Лишь после этого можно будет судить, насколько все услышанное им от Мюидоров соответствует действительности.

– Если он пытался добиться ее близости силой, – терпеливо продолжал Монк, – а она защищалась, могла возникнуть борьба, в которой миссис Хэслетт и была зарезана…

– Кухонным ножом? – Ранкорн приподнял брови. – Который она по случаю прихватила с собой в спальню?

– Я не представляю такого случая, сэр, – злобно огрызнулся Монк. – Но, если Октавия предвидела приход Майлза, она могла прихватить этот нож умышленно.

Ранкорн проворчал что-то себе под нос.

– Еще виновной может оказаться миссис Келлард, – продолжал Монк. – У нее были все причины ненавидеть сестру.

– Она что, была распущенной женщиной, эта миссис Хэслетт? – Ранкорн брезгливо скривил рот. – Сначала лакей, теперь муж сестры…

– Нет никаких доказательств, что она кокетничала с лакеем, – резко сказал Монк. – И уж совершенно точно, что миссис Хэслетт не поощряла домогательств Келларда. Вряд ли вам удалось бы обвинить ее в том или другом случае, если только вы не путаете красоту с распущенностью.

– Вы вечно все переворачиваете с ног на голову…