Опасная тропа

А когда парни совсем скрылись из виду, Асият упала на траву и зарыдала. Плакала она, вздрагивая всем телом, закрыв ладонями лицо, жалобно и безутешно. Сочувствующие ей подружки, не зная, чем я как утешить ее, обступили со всех сторон и ласково гладили ее. «Мне что, не обидно что ли, чего он взъелся?! Когда уезжала, толком не попрощался, а приехала — вот, пожалуйста. Встречи с ним искала, ждала, глаза проглядела в ожидании, а он… аги, аги, аги», — горько всхлипывала она.

— Все они такие, им нужны наши слезы, говорила Зизи. — Ты успокойся…

— Ничего, я все ему припомню! — с угрозой сказала Асият, поднимаясь и утирая слезы. — Вот посмотрите.

Глава седьмая

ТРОПЫ РАЗНЫЕ, ЗАТО ДОРОГА ОБЩАЯ

«Иметь семью, иметь работу, от которой бы каждый день насыщались и радовались руки, что еще нужно человеку?» — говорят горцы. И когда человек увлечен работой, когда его согревает сознание, что его труд полезен другим, то он не сетует на время. Время течет быстро. Хотя за эти несколько недель произошло столько событий, мне все кажется, что я вот только вчера соприкоснулся со стройкой, а глядь — уже где-то два месяца. Я испытываю глубокое душевное удовлетворение еще и от того, что за это время далеко продвинулась стройка нашего комплекса и поселка. Студенческий отряд спешит завершить все работы по строительству детсада, времени осталось в обрез, — считанные дни. Сосед мой Мангул пересел на самосвал, чтобы спешно подвезти керамзит к стройке. Настоящий боец, ничего не скажешь, на все руки мастер.

— Ты слышишь, о чем просят студенты? — помахал мне рукой Усатый Ражбадин, подзывая к себе, Я спустился к нему. Он был не один, его сопровождали командир багратионцев Минатулла и Труд-Хажи, который теперь, можно сказать, полновластный хозяин нашей стройки.

— Что случилось? — спрашиваю я, здороваясь за руку.

— Понимаешь, Мубарак, если, конечно, ты не станешь возражать, дело это добровольное…

— В чем дело?

— В эти последние оставшиеся дни им нужен дополнительный бетон, они хотят работать в две смены. А что? Дни длинные, ночи короткие, по-моему, дельное предложение.

— Две смены, так две смены. Для таких ребят все три! — восклицаю я, готовый исполнить любое желание этого беспокойного, живого и трудолюбивого коллектива. Язык мой говорит то, что подсказывает сердце.

— Мы точно рассчитали, дядя Мубарак, — говорит Минатулла, раскрыв свою тетрадь, — за эти дни, если, конечно, будет дополнительный бетон, мы завершим.

— А зачем по этому вопросу надо было беспокоить директора, обратились бы ко мне… — говорю я.

— Я не могу оставить склад цемента открытым, — все ворчит Труд-Хажи, — растащат. И так уже на моих плечах сто одиннадцать мешков цемента, которые неизвестно куда дел этот покойный, тьфу!..

— Давай покойного оставим в покое, — хлопает директор по плечу первого строителя в наших горах Труд-Хажи. — Отдай ключи Мубараку.

— Если только у него там все в порядке, — улыбаюсь я, — а то он может потом свалить грехи на меня, мол, там этот такой-сякой Мубарак…

— Ты что, ты что, ты за кого меня принимаешь? — взъерошился Труд-Хажи. — Да как ты смеешь?! Друг еще называется! Ты хоть раз слышал, чтоб я на кого-то поклеп наводил?

— Не слышал… но понял, что в жизни всякое случается. А цемент твой будет в целости… Давай ключи и можешь спать спокойно.

— Тогда все в порядке, — смеется воспрянувший духом Ражбадин. — А вот рубероид и смола чтоб завтра же к обеду были доставлены! Ты понял, прораб? — самым серьезным тоном добавляет директор. — Кровь из носу, но чтоб было!

— Легко сказать! — ворчит Труд-Хажи.

— Слушай, хороший ты человек, ты можешь хоть раз, хоть какое-нибудь дело сделать без ропота и возражений? Я же знаю, что ты все равно сделаешь!

— Прости, директор, привычка, — улыбается Труд-Хажи.

— Такая же, видимо, дурная привычка, как и курить эти свои «Ту-134». Ты что, все сигареты из магазина сам выкупил?

— Да, чтоб другие не отравляли себя.

— Желаю вам успеха, вот подъехала машина, там парторг ждет, нас вызывают в райком… — И Ражбадин поспешил к машине.

На следующий день стало известно о том, что на бюро райкома обсудили вопрос о деятельности «Межколхозстроя» и подвергли строгой критике недостатки и ошибки руководства этой организации. Хафизу объявили строгий выговор с занесением. И он, как это бывает, вынужден был уйти с занимаемой должности по собственному желанию. «Не тот хорош, который построил мечеть, а тот, кто увенчал ее минаретом», — любит говорить Ражбадин, и я все больше убеждаюсь в том, что для него нет мелочей, до всего у него доходят руки, умные руки, как и голова.