Опасное искусство (СИ)

Габриэль сложил топоры крестом и выпустил магический заряд. Электрическая молния оказалась быстрее реакции каджита и вошла точно в грудь, заставляя согнуться и взвыть от боли. Заклинание было недостаточно мощным, чтобы мгновенно отнять жизнь, но Габриэль и не хотел этого.

Толпа, увлечённая напряжённой схваткой, мгновенно стихла, предвкушая развязку боя. Габриэль не собирался заставлять зрителей ждать. Он замахнулся, и топор безжалостно обрушился на голову сутая, с тошнотворным треском проламывая кости черепа и забрызгивая Терребиуса горячей каджитской кровью.

Такой казни он ещё ни над кем не вершил.

Зрители знакомо взревели, отовсюду доносились аплодисменты и какие-то отдельные выкрики, но сейчас Рэл слышал только хрип уже мёртвого каджита. Он с силой выдернул оружие из черепа, ногой толкнул труп на землю, и густая кровь покрыла белый песок, образовав большую тёмную лужу.

Голос глашатая перекричал восторженный шум толпы:

— Добрые люди! Сегодня гладиатор Синей команды доказал своё превосходство и заслужил наши овации!

Габриэль, давно перестав обращать внимание на сотни наблюдающих за ним глаз, небрежно отбросил топоры в сторону, и они упали на побагровевший песок, подняв в воздух столб сухой пыли.

 

========== Глава 2 ==========

 

Уставший от долгой службы и тёплого весеннего солнца стражник Коррола выпрямился во весь рост, крепче сжав блестящую стальную алебарду, когда к городским стенам приблизился одинокий путник. Он шёл быстро и уверенно, гордо подняв голову и осматривая окрестности, будто его вовсе не утомили долгая дорога и тяжёлый мешок за плечом. К его поясу были пристёгнуты узорчатые ножны с длинным тонким мечом.

Когда парень подошёл ближе, стражнику удалось рассмотреть его лицо. Это был молодой бретон, высокий, крепко сложенный и загорелый. Он обладал правильными резкими чертами лица, прямым носом и узкими светло-серыми глазами. Стражник подумал бы, что это пилигрим, если бы не дерзкий надменный взгляд, сразу же отогнавший эту мысль.

— Если ты собираешься вести в городе торговлю, то должен оплатить налог в размере двадцати септимов, — монотонно озвучил он давно заученную фразу, но бретон улыбнулся и спросил приятным голосом:

— Разве я похож на торговца?

— Просто формальность. — Стражник кивнул на открытые ворота: — Добро пожаловать в Коррол.

Габриэль зашёл в город, вдыхая свежий аромат гор и расцветающей природы. Коррол расположился в густой дубраве на Коловианском нагорье, и люди здесь были воинственными и смелыми. Путников встречал большой искрящийся на солнце фонтан, в центре которого возвышалась скульптура воина, умирающего на руках женщины — то ли матери, то ли жены. Коррол словно предупреждал, что в его стенах нашли дом те, кто не боится умирать за правое дело, родину и семью.

Здесь было необычайно красиво. Аккуратные дома из камня и дерева стояли в тени высоких тополей, осин и дубов, а улицы, мощённые серым гранитом, выглядели чисто и ухоженно. Люди в Корроле были приятными, добропорядочными и вежливыми. Здесь искали вдохновение музыканты и писатели, обогащающие культуру графства своим творчеством, а также образованные учёные, работающие над новыми открытиями. Всё это создавало над Корролом прозрачную атмосферу благоустройства и высокой аристократии, но это был город для простых трудолюбивых людей. Пожалуй, больше в Сиродиле не нашлось бы столь притягательных своей искренней доброжелательностью мест.

Габриэль свернул налево, к таверне. Солнце уже миновало зенит, и день близился к концу, поэтому сейчас Рэл хотел отдохнуть после дороги и привести себя в порядок. В «Дубе и патерице» всегда находилось место для гостей с деньгами: здесь были просторные светлые комнаты, горячая еда и свежее пиво. Улыбчивая каджитка, держащая это заведение, знала, в чём нуждаются посетители, умело следила за хозяйством, вела себя вежливо и дружелюбно. Здесь было приятно останавливаться.

В Корроле Габриэль хотел ещё раз попытать удачу с Гильдией Бойцов. Пару лет назад он уже приходил к ним, но его выставили за порог, сказав, что неопытные юнцы им не нужны, и с тех пор в душе остался неприятный осадок. Однако иного выхода Рэл не видел. Он умел сражаться, умел ковать мечи. У него была мечта открыть собственную кузницу, но на неё требовались деньги, которые нужно было где-то достать. За три года жизни в Имперском Городе он успел побывать подмастерьем в оружейной лавке «Бей и круши» у требовательного орсимера, но ему не нравилось постоянно выполнять чьи-то приказы и работать не на себя. Он видел в кузнечном деле особое искусство, в которое хотелось погрузиться с головой, но возможности постоянно творить что-то собственное у него не было.

Заплатив за комнату и проведя несколько минут с хозяйкой Таласмой за ужином и разговорами, Габриэль поднялся на второй этаж в просторное чистое помещение, и, бросив походный мешок на стул, скинул с плеч старый плащ. За окном темнело, смолкали птицы и поднимался лёгкий прохладный ветер. Рэл отстегнул меч, положил его рядом и упал на мягкую кровать, утомлённый дорогой, солнцем и минувшими событиями.