Опасное искусство (СИ)

До библиотеки Габриэль не добрался. Спустившись на один пролёт, он остановился перед толстой двустворчатой дверью, и его внимание привлекло то, что плиты перед ней покрылись грязью и пылью, но совсем недавно кто-то оставил на полу свежую дорожку одиноких следов. Они были едва различимы, и если бы не особенная яркость магического освещения, которой уступали и факелы, и дорогие лампы, Рэл ничего бы и не заметил. Но он заметил, и ему очень захотелось узнать, почему Люсьену, так редко спускающемуся на этот уровень, вдруг понадобилось сюда заходить. Замка на двери не было, поэтому проникнуть внутрь не составило труда.

Здесь было необычно холодно. Не холоднее, чем в остальной части Фаррагута, но Габриэлю казалось, что с каждым шагом он всё чётче осознаёт нечто опасное и неприветливое в этих стенах. Здесь никогда не было жизни в привычном ему понимании. Жизнь здесь была холодна, она навевала воспоминания о Кровавом зале под Ареной, таком же мрачном и насквозь пропахшем смертью.

Миновав широкий недлинный коридор, Габриэль понял, почему атмосфера этого места вызвала неясное чувство тревоги. Это была пыточная камера. Здесь стояла старая деревянная дыба, на которой давно засохла чья-то кровь, толстые цепи почернели и покрылись ржавчиной. У стены болтались кованые кандалы, надёжно закреплённые в ней железными клиньями. Это и близко не было похоже на те наручники, которыми сейчас пользовались в городских тюрьмах и которые заключённый при должном умении мог открыть заколкой для волос. Это были древние железные оковы, оставленные здесь, скорее всего, самым первым гарнизоном, распределённым в эту крепость. Рядом с ними, у этой же стены, находился длинный стол с пыточными инструментами. И Габриэль нисколько не сомневался, что Люсьен прекрасно знал, как со всем этим управляться. Мэри повезло, что он не отнёсся к ней серьёзно. Иначе она могла бы оказаться здесь.

Габриэль не хотел внимательно изучать это место. Он заметил узкий проход в дальней стене и свернул в него. Теперь его вряд ли могло что-то удивить.

Следующая комната оказалась оружейным складом, и это уже не было заслугой находившихся здесь когда-то военных сил. Каждый из представленных мечей принадлежал Люсьену, сомнений в этом быть не могло. Габриэлю захотелось задержаться. У него всегда была слабость к изучению работы оружейных мастеров, а в этом хранилище были представлены настоящие шедевры кузнечного дела. Некоторые клинки лежали без ножен, и светлая сталь постепенно покрывалась пылью. Многим, побывавшим в сражениях, требовалась профессиональная заточка, и Габриэль пожалел о том, что Люсьен никогда не показывал ему свою коллекцию. Он хотел бы привести в порядок испорченное оружие и для каждого выполнить подходящие ножны.

Быстрее всего сердце начинало биться, если на клинке удавалось обнаружить клеймо мастера. Здесь были работы хаммерфельских и хайрокских кузнецов, была коллекция изящных данмерских танто, пара эльсвейрских тальваров. Некоторые из этих мечей Габриэлю даже в руках прежде держать не доводилось. Вспомнилось, что у Тавэла тоже была коллекция оружия в Коррольском Убежище. Сейчас, когда к минувшим событиям удавалось относиться более трезво и рассудительно, захотелось вернуться туда и ознакомиться с ней. Изучая чужие дорогие работы, Габриэль мог почерпнуть для себя много нового.

На дальнем столе лежали разнообразные кинжалы. Они были разложены без какой-либо системы, и Габриэль видел, что, в отличие от мечей, Люсьен часто пускал их в ход. Клинки уже были изрядно потрёпаны временем и частым использованием. Но, помимо этого, что-то иное привлекло внимание. С этим столом что-то было не так, и Габриэль не сразу понял, что ему не понравилось.

Он взял в руки очередной кинжал, вынул его из неприметных потускневших от пыли ножен, и вдруг осознал, почему это место показалось ему таким странным. Почти всё оружие, лежащее здесь, давно не использовалось и покрылось пылью. А вот на самом столе пыли не было — кто-то второпях смахнул её. И Габриэль очень сомневался, что это сделал Люсьен.

Стало не по себе от волнения. Рэл внимательно осмотрел каждый из кинжалов, останавливаясь на тех, где было меньше всего пыли. Он вынимал их из ножен, изучал, ещё не вполне понимая, что именно ищет, но точно зная, что здесь что-то не так, а потом добрался до оружия, которое, казалось, положили сюда совсем недавно. Это был кинжал, длина клинка которого не превышала длину предплечья, но ножны для него были выполнены крепкие и широкие. Габриэль сжал рукоять, непривычно тяжёлую для такого небольшого оружия, и обнажил кинжал.

Остриё оказалось отколото, и линия вышла поразительно ровной и гладкой, а на плоскости клинка пролегли две параллельные полосы, отделяющие боковые лезвия от центральных — клинок был четырёхгранным. Габриэлю не удавалось унять участившееся сердцебиение. Он подробнее осмотрел эфес и почти сразу заметил в центре гарды небольшую выступающую часть. Дрожащие пальцы с усилием продавили её вниз.