Опасное лето

Дорогой читатель, а теперь приготовься — тебя ждёт неожиданность. Случайности и совпадения — странные вещи. Не догадываясь о приключениях друг друга, Снусмумрик и муми-семейство в этот праздничный вечер оказались в одной и той же бухте. Да-да, на берегу, уставясь на корзинку с рукоделием, стоял не кто иной, как Снусмумрик, в своём старом зелёном плаще.

— Да пропади моя шляпа! Это же маленькая мюмла. — Он вытащил трубку изо рта, потрогал Мю кончиком вязального крючка и сказал: — Не бойся!

— Я даже муравьёв не боюсь! — ответила Мю и села.

Они посмотрели друг на друга.

Последний раз, когда они виделись, Мю была такая маленькая, что её и разглядеть-то было нельзя, поэтому неудивительно, что сейчас они друг друга не узнали.

— Так-так, малышка, — сказал Снусмумрик, почесав за ухом.

— Сам ты «так-как»! — ответила Мю.

Снусмумрик вздохнул. У него было важное дело, а потом, прежде чем возвращаться в Муми-долину, он надеялся ещё немного побыть в одиночестве. А тут какая-то мюмла-недотёпа бросила своего ребёнка в корзинке с нитками. Будто так и надо.

— Где твоя мама? — спросил он.

— Её съели, — пошутила малышка Мю. — Кстати, еда найдётся?

Снусмумрик указал трубкой на котелок с горохом, булькающий на костре. Рядом стоял другой котелок, с кофе.

— Но ты ведь, наверное, только молоко пьёшь? — предположил он.

Малышка Мю презрительно усмехнулась. Не моргнув глазом, она заглотнула две полные чайные ложки кофе и заела их как минимум четырьмя горошинами.

Снусмумрик залил угли водой и спросил:

— Ну, что теперь?

— Теперь я снова хочу спать, — сказала малышка Мю. — Лучше всего мне спится в карманах.

— Ясно, — сказал Снусмумрик и посадил её в карман. — Главное, что ты знаешь, чего хочешь.

Моток ангорской шерсти он разрешил ей взять с собой.

А сам побрёл дальше по прибрежным лугам.

Видно было, что, добравшись до конца бухты, большая волна уже подустала, поэтому лето здесь стояло нетронутым, в полной своей красе.

О недавнем извержении вулкана напоминали только облака пепла да красивые тёмно-красные закаты, которым так часто удивлялся Снусмумрик. Он и понятия не имел о том, что произошло с его друзьями в долине, и потому полагал, что они преспокойно сидят себе на веранде и празднуют летнее солнцестояние.

Иногда Снусмумрик думал о Муми-тролле и о том, что друг, наверное, ждёт его.

Но сначала ему во что бы то ни стало нужно было сделать одно очень важное дело — а именно разобраться со сторожем в парке.

А это возможно только в ночь летнего солнцестояния.

Уже завтра он сможет идти, куда ему вздумается.

Снусмумрик достал губную гармошку и заиграл старую песенку Муми-тролля «Нацепим бантики на хвост».

Малышка Мю сразу проснулась и высунулась из кармана.

— Я знаю эту песню! — закричала она. И запела пронзительным комариным голоском:

Нацепим бантики на хвост, да, бантики на хвост,
Пускай корона хемуля сверкает ярче звёзд,
Пускай запляшет хомса, когда зайдёт луна,
И маленькая миса пусть не грустит одна,
Пусть алые тюльпаны у мумрика в саду
Плывут из ночи в утро, танцуя на ходу,
Пусть медленно над морем распустится восход,
А мюмла ищет шляпу — и может быть, найдёт[1]

.

— Где ты её слышала? — изумился Снусмумрик. — Надо же, почти ничего не перепутала. Ну и странное ты дитя!

— Ещё бы! К тому же у меня есть секрет.

— Секрет?

— Да, секрет. Про грозу, которая совсем не гроза, и про гостиную, которая крутится. Но я тебе ничего не скажу!

— У меня тоже есть секрет, — ответил Снусмумрик. — Он лежит у меня в рюкзаке. И ты его скоро увидишь. Когда я разберусь с одним злодеем!

— Большим или маленьким? — поинтересовалась малышка Мю.

— Маленьким, — сказал Снусмумрик.

— Это хорошо, — ответила малышка Мю. — С маленьким злодеем легче расправиться.

Довольная, она снова заползла в моток шерсти, и Снусмумрик осторожно зашагал дальше вдоль длинного забора. Тут и там висели таблички, сообщавшие:

НАХОДИТЬСЯ В ПАРКЕ СТРОГО ВОСПРЕЩАЕТСЯ

Сторож и сторожиха жили вместе — в парке, разумеется. Деревья — все обрезанные и подстриженные — были круглые и квадратные, а дорожки — прямые, как указки. Стоило какой-нибудь непослушной травинке пробиться из земли, её сразу срезали, и бедняжке приходилось начинать всё заново.

Вокруг газонов торчали высокие заборы, и повсюду висели таблички, большими чёрными буквами что-нибудь запрещавшие.

В этот кошмарный парк каждый день приходили двадцать четыре затюканных ребёнка, которые по какой-то причине были утеряны или забыты своими родителями. Эти мохнатые лесные зверёныши ни капельки не любили ни парк, ни песочницу, где их заставляли играть. Они хотели лазить, стоять на голове и бегать по траве…

Но ни сторож, ни сторожиха этого не понимали. Они сидели у песочницы, каждый со своей стороны, и стерегли детей.