Опасное лето

Что было делать малышам? Они бы с радостью закопали сторожа и сторожиху в песок, но, увы, они были ещё слишком маленькие.

* * *

Именно сюда, в этот парк, пришёл Снусмумрик с малышкой Мю в кармане. Он бесшумно ходил вокруг забора, глядя на своего старого врага — сторожа.

— Ну и как ты с ним расправишься? — спросила малышка Мю. — Повесишь, сваришь или набьёшь из него чучело?

— Напугаю! — сказал Снусмумрик и покрепче закусил трубку. — Есть только одно существо на целом свете, которое я терпеть не могу, — это сторож. Я сорву все запретительные таблички в его парке!

Снусмумрик покопался в рюкзаке и достал большой мешок, доверху набитый мелкими и блестящими белыми семенами.

— Что это? — спросила малышка Мю.

— Семена хаттифнатов, — ответил Снусмумрик.

— Ого, — удивилась Мю. — Разве хаттифнаты вырастают из семян?

— Ну конечно, — сказал Снусмумрик. — Только хитрость в том, что сеять их надо в канун летнего солнцестояния.

Снусмумрик стал осторожно закидывать семена на газон через прутья забора. Он обошёл всю ограду вокруг и посеял хаттифнатов везде, куда мог дотянуться (не слишком густо, чтобы хаттифнаты не сцепились ножками, когда взойдут). Когда мешок опустел, Снусмумрик сел на землю и принялся ждать.

Низкое солнце ещё грело, и хаттифнаты начали прорастать.

Тут и там на аккуратном причёсанном газоне проклёвывались маленькие белые шарики, похожие на шампиньоны.

— Смотри, — сказал Снусмумрик. — У этого вот-вот глаза появятся!

И действительно, на одном из шариков показались два круглых глаза.

— Новорождённые, они особенно электрические, — предупредил малышку Мю Снусмумрик. — А вот и лапки!

Хаттифнаты так бурно пошли в рост, что всё вокруг зашуршало. Сторож следил за детьми и ничего не замечал. Вокруг него на всех газонах сотнями всходили хаттифнаты. Теперь уже в земле оставались только ножки. Запахло палёной резиной и серой. Сторожиха повела носом.

— Чем это пахнет? — сказала она. — Дети, кто испортил воздух?

По земле пробежал слабый электрический разряд.

Сторож занервничал, переступая с ноги на ногу. Пуговицы его форменного кителя заискрились.

Вдруг сторожиха вскрикнула и запрыгнула на скамейку. Дрожащим пальцем она указала на траву.

Хаттифнаты доросли до своего обычного размера и кишащей толпой со всех сторон двинулись к сторожу, влекомые его наэлектризованными пуговицами. В воздухе сверкали маленькие молнии, пуговицы искрились всё сильнее. Потом вдруг вспыхнули уши, потом волосы, нос, и вот уже весь сторож светится с головы до пят! Пламенея, как солнце, он запрыгал прочь, к воротам, преследуемый армией хаттифнатов.

Сторожиха полезла через забор. Дети же так и сидели в песочнице, изумлённые происходящим.

— Красиво, — восхитилась малышка Мю.

— Вот так-то! — Снусмумрик горделиво поправил шляпу. — А теперь мы сорвём все таблички, и пусть каждая травинка растёт так, как ей нравится.

Всю свою жизнь Снусмумрик мечтал разделаться с объявлениями, которые запрещали всё то, что он любил, и теперь дрожал от предвкушения и восторга. Он начал с таблички «Не курить». Потом атаковал «На траве не сидеть», накинулся на «Смеяться и свистеть запрещается» и зашвырнул куда подальше «Не прыгать».

Дети в песочнице смотрели и изумлялись всё больше и больше.

Наконец они решили, что Снусмумрик пришёл их спасти. Они вылезли из песочницы и окружили его.

— Идите домой, детки, — сказал Снусмумрик. — Идите куда хотите!

Но дети никуда не пошли, они облепили его со всех сторон. Когда была выкорчевана последняя табличка и Снусмумрик взял рюкзак, чтобы уходить, дети пристроились за ним.

— Брысь, — сказал Снусмумрик. — Домой, к маме!

— Может, у них нет мамы, — заметила малышка Мю.

— Но я совсем не умею обращаться с детьми! — в ужасе воскликнул Снусмумрик. — Я даже не знаю, люблю ли я детей!

— Зато они тебя полюбили, — засмеялась малышка Мю.

Снусмумрик поглядел на восхищённую притихшую толпу у своих ног.

— Вообще-то мне и тебя хватало, — сказал он Мю. — Ладно. Пошли. Боюсь только, ни к чему хорошему это не приведёт.

И Снусмумрик зашагал дальше по лугам в сопровождении двадцати четырёх маленьких серьёзных детёнышей, мрачно думая, что же он будет делать, если они проголодаются, промочат ноги или если у них вдруг заболят животы.

Глава седьмая Об опасностях, подстерегающих в ночь летнего солнцестояния

Праздничной ночью, в половине одиннадцатого, как раз когда Снусмумрик строил шалаш из еловых веток для своих двадцати четырёх детей, Муми-тролль и Снорочка стояли совсем в другой части леса и прислушивались.

Колокольчик, звонивший в тумане, умолк. Лес спал, и маленький домик печально смотрел на них чёрными окнами.

В домике сидела филифьонка и слушала, как тикают часы и уходит время. Иногда она выглядывала в окно, в светлую ночь, и колокольчик на кончике её колпака звенел всякий раз, когда она вставала. Обычно этот звук её немного бодрил, но сегодня вечером лишь ещё больше нагонял тоску. Филифьонка вздыхала, ходила взад-вперёд, садилась и снова вставала.