Опасное лето

— В этом доме полно всякой всячины, — сказала Мюмлина дочь. — Наверняка и джем найдётся. Очень странные тут были жильцы.

— Одного мы видели, — важно сообщила малышка Мю. — Он не желает выходить на свет!

— Где он? — спросил Хомса.

Дочь Мюмлы указала в тёмный угол, заваленный хламом до самого потолка. У стены стояла пальма и уныло шуршала бумажными листьями.

— Это злодей! — прошептала малышка Мю. — Ждёт не дождётся, чтобы с нами расправиться!

— Спокойно, — сказал Хомса слегка дрогнувшим голосом.

Он приблизился к распахнутой дверце и осторожно понюхал воздух.

За дверцей начинался узкий коридор, который загадочно извивался и исчезал в темноте.

— Где-то здесь наверняка должна быть кладовка, — сказал Хомса.

Они вошли в коридор и увидели ещё несколько маленьких дверок.

Дочь Мюмлы вытянула шею и, запинаясь, прочла по слогам надпись на одной из табличек.

— Бу-та-фор. Бутафор, — повторила она. — Точно злодей!

Собравшись с духом, Хомса постучал. Они подождали, но им никто не ответил. Злодея Бутафора, судя по всему, не было дома.

И тогда дочь Мюмлы толкнула дверь.

Ещё никогда в жизни они не видели столько вещей сразу. Все стены сверху донизу были увешаны полками, а на них в пёстром хаосе теснилось всё подряд — всё, что только можно засунуть на полки. Огромные блюда с фруктами, игрушки, лампы и фарфор, железные доспехи, цветы, инструменты, чучела птиц, книжки и телефоны, веера, вёдра и глобусы, ружья, шляпные коробки, часы, почтовые весы…

Малышка Мю запрыгнула на одну из полок прямо с плеча сестры. Нашла там зеркало, погляделась в него и воскликнула:

— Смотрите! Я стала ещё меньше! Я исчезла! Меня не видно!

— Это ненастоящее зеркало, — объяснила Мюмлина дочь. — Ничего ты не исчезла.

Хомса искал джем.

— Думаю, варенье тоже подойдёт, — сказал он и поковырялся в какой-то банке.

— Крашеный гипс, — сказала Мюмлина дочь. Она взяла яблоко и попыталась откусить. — Деревянное, — объявила она.

Малышка Мю засмеялась. Но Хомсе было не до смеха. Все вещи вокруг были ненастоящие, они манили своими яркими красками, но стоило протянуть лапу, и оказывалось, что это просто картон, дерево или гипс. Золотые монеты были неприятно лёгкие, цветы — бумажные, на скрипках не хватало струн, в коробках — дна, а книжки не то что полистать, даже открыть было нельзя.

Уязвлённый до глубины своей благородной души, Хомса тщетно старался понять, в чём же смысл всех этих подделок.

«Был бы я хоть чуточку умнее, — думал он. — Или на недельку-другую старше…»

— А мне нравится, — сказала Мюмлина дочь. — Кажется, будто всё вокруг не имеет ровным счётом никакого смысла.

— А на самом деле имеет? — спросила малышка Мю.

— Нет, — весело ответила её сестра. — И не задавай глупых вопросов.

Вдруг кто-то чихнул. Громко и презрительно.

Они испуганно переглянулись.

— Я лучше пойду, — сказал Хомса. — Эти странные вещи нагоняют на меня тоску.

Тут из гостиной донёсся страшный грохот, с полок сорвалось лёгкое облако пыли. Хомса схватил меч и ринулся в коридор. Закричала Миса.

В гостиной было темно. Хомсе в лицо влетело что-то большое и мягкое. Он зажмурился и вонзил меч в невидимого врага. Раздался треск, такой, словно враг был сделан из ткани, и когда Хомса, набравшись мужества, открыл глаза, он увидел, что прорубил мечом дыру, сквозь которую льётся солнечный свет.

— Что это ты сделал? — спросила дочь Мюмлы.

— Убил Бутафора, — дрожащим голосом ответил Хомса.

Дочь Мюмлы засмеялась и через прорезь от меча залезла в гостиную.

— А вы что тут устроили? — спросила она.

— Мама потянула за шнурок! — крикнул Муми-тролль.

— И с потолка свалилось что-то до ужаса огромное! — воскликнула Миса.

— А прямо посреди гостиной вдруг оказался прекрасный пейзаж, — сказала Снорочка. — Мы думали, что он настоящий, но потом в траве появилась дырка, а в ней — ты.

Дочь Мюмлы обернулась.

Она увидела яркую зелень берёз, которая отражалась в ярко-голубом озере.

Из травы выглядывал Хомса. Ему явно стало намного легче.

— Ох, ну надо же, — сказала Муми-мама. — Я думала, это шнур от занавески. И вдруг всё как обрушится! Хорошо, что никого не придавило. Ты нашёл джем?

— Нет, — ответил Хомса.

— А всё-таки давайте выпьем чаю, — сказала Муми-мама. — И полюбуемся на эту прекрасную картину. Она чудо как хороша. Лишь бы не вытворяла больше никаких фокусов.

И мама принялась разливать чай по чашкам.

Вдруг кто-то рассмеялся.

Это был высокомерный и очень скрипучий смех, и шёл он из тёмного угла с пальмой.

— Почему вы смеётесь? — после долгой паузы спросил Муми-папа.

Возникла новая, ещё более долгая пауза.

— Не хотите ли чаю? — неуверенно спросила Муми-мама.

В углу упорно молчали.

— Должно быть, это кто-то из прежних жильцов, — предположила мама. — Но почему он не выйдет к нам и не представится?

Они подождали ещё, но никто так и не появился. Тогда Муми-мама сказала:

— Дети, чай остывает. — И стала намазывать бутерброды.

Пока мама резала сыр так, чтобы всем досталось поровну, по крыше вдруг громко забарабанил дождь.

Потом печально завыл ветер.

Они посмотрели туда, где комната без стены открывалась наружу, и увидели солнце, мирно опускающееся в гладкое блестящее море.