Опасность тьмы

Даги остался в баре. Он взял вечернюю газету и заказал еще один бокал пива. Она нежно посмотрела на него сквозь открытую дверь. Он выглядел так же, как и все остальные. Он был не слишком высокий и не слишком низкий, не слишком толстый и не слишком худой, не совершенно лысый, но и без гривы волос, которая была у него в молодости. Никто не взглянет на него дважды, не запомнит его, никто не будет пялиться на него, никто никогда ей не позавидует, но и не посочувствует, если увидит рядом с ним. Никто не распознает в нем его невероятную доброту и порядочность, и то, что он смог подарить ей новую жизнь.

Новости предваряла заставка, музыка в которой всегда казалась Эйлин агрессивной, зато на ведущей, Кэти Дерхам, был невероятно милый темно-синий костюм с белой окантовкой.

«Добрый вечер».

* * *

Даги Милап всегда просматривал местные вечерние газеты очень внимательно, искренне полагая, что ты гораздо больше узнаешь о жизни из них, чем из любых международных медиа. Он был совершенно серьезен, когда говорил о переезде в место типа этого, у самого моря, и после разделов новостей и спорта перешел к странице недвижимости, чтобы понять порядок цен. Они привели его в шок. Все варианты с выходом к морю или хотя бы с минимальным обзором оказались значительно дороже, чем они могли себе позволить, но зато в нескольких милях от променада имелись очень милые маленькие новые дома. Но понравится ли Эйлин вид? Он заметил, как она смотрела на морской берег сначала со скамейки, а потом из окон их номера. Он задумался, сколько еще денег он сможет накопить и есть ли вероятность, что один из мальчиков может заинтересоваться тем, чтобы переехать с ними.

Он взял ручку, которую много лет назад выиграл в конкурсе «Угадай, где мяч», и с тех пор ни разу не менял, и начал выписывать цифры на полях своего экземпляра Газетт. Он полностью в них погрузился, пытаясь перетасовать и подбить суммы так, чтобы они выглядели более многообещающе, когда почувствовал, что Эйлин стоит рядом.

Даги поднял глаза. Она встала в проходе между баром и комнатой с телевизором. Ее лицо выглядело настолько странно и было так сильно искажено выражением, какого он раньше никогда у нее не видел и не мог никак интерпретировать, что на секунду он подумал, не хватил ли ее удар. Она очень побледнела, но на ее щеках горели красные пятна, а рот был крепко сжат.

Он положил ручку.

– Все в порядке, милая?

Но по ее виду было настолько очевидно, что не в порядке, что девушка за баром посмотрела на него и начала спрашивать, не может ли она чего-нибудь сделать.

Эйлин не шевелилась. Ее рот открылся, потом закрылся снова, но она не шевелилась. Даги подошел к ней. Ее глаза округлились от шока. Он чувствовал, как ее трясет. Но потом, в какой-то жуткий, сюрреалистичный момент, она начала смеяться нездоровым, хихикающим, негромким смехом.

В бар вошла другая пара, и теперь они стояли и смотрели на них и уже были не так уверены, хотят ли они присесть.

Взяв ее под обе руки, Даги и девушка из бара отвели Эйлин к столу и усадили.

– Может, мне принести ей бренди? – прошептала девушка.

– Я думаю, лучше стакан воды, – он взял ее руки в свои и стал поглаживать их. Эйлин… – Странное выражение на ее лице не менялось. Это напугало его.

Она нащупала свою сумку, нашла платок, вытерла сначала глаза, потом рот, но совершенно бессознательно, бессмысленно. Она то глядела на него, то отводила глаза, и один или два раза посмотрела в сторону комнаты отдыха с телевизором, будто что-то проверяя.

– Тебе нехорошо? Может, мне позвать врача? Или просто расскажи мне, что случилось? – Он все еще не выпускал ее рук из своих.

Она улыбнулась неуверенной улыбкой. Она попыталась поднять стакан воды, но у нее слишком тряслись руки, так что Даги пришлось удерживать его у ее рта, пока она сделала несколько глотков. Потом она оттолкнула стакан.

– Дело в том, что… Это так глупо, это неправда, я имею в виду, это все не так, это глупо, но меня это страшно напугало. Ну, разумеется, это страшно.

– Что тебя напугало?

– Когда они назвали ее имя.

– Чье имя?

Она снова посмотрела в дверной проем. Потом глубоко вдохнула, словно захлебывалась.

– Это не очень-то распространенное имя, да? Имя Винни. Эдвина?

– Не очень распространенное, да. Не помню, чтобы мне когда-нибудь встречались другие Эдвины.

– Просто они его назвали. Эдвина Слайтхолм. Конечно, это не она, не моя Эдвина, не моя Винни, разумеется, такого быть не может, но ты видишь, насколько я испугалась, когда вот так услышала это из телевизора. Вся комната кругом пошла.

Ему потребовалось еще несколько минут, чтобы разобраться во всей истории целиком.

Молодую женщину, которую звали так же, как младшую дочь Эйлин, того же возраста, обвиняли в похищении и убийстве двух детей и похищении с намерением убийства третьего.

– Но это просто невероятно… – сказал Даги. – Просто невероятно. Неудивительно, что это привело тебя в такое состояние. А это тот самый маленький мальчик, который пропал в прошлом году, да?

– Да. И еще один мальчик, и маленькая девочка. Это ужасно.