Опасности городской жизни в СССР в период позднего сталинизма. Здоровье, гигиена и условия жизни 1943-1953

Вторая проблема состоит в абсолютном отсутствии прогресса даже там, где предприятия планировали инвестировать средства в новые канализационные системы и/или очистные сооружения, но центральные органы власти отказывались финансировать их строительство. И третья – к концу 1940-х годов оказалось невозможно достичь взаимодействия и согласованности между разными промышленными министерствами и местными Советами в городах, где располагались их заводы. Это была специфическая советская проблема, которая была распространена в стране повсеместно вплоть до распада СССР. Как уже было отмечено, многие заводы не были напрямую подключены к муниципальным канализационным системам, они имели свои сети для собственного пользования и, вероятно, для их рабочих поселений. Для того чтобы создать централизованную общегородскую систему, было необходимо наладить сотрудничество между всеми заинтересованными министерствами и заводами в каждом городе, а также между ними и городскими властями и не в последнюю очередь достичь договоренностей по вопросу того, кто будет финансировать и выполнять работы по строительству. За координацию этого процесса отвечала ГСИ, но фактически эта работа находилась вне ее полномочий и возможностей[73].

Несмотря на огромную разницу с Москвой, ситуация в Московской области, вероятно, являлась нетипичной по сравнению с другими тыловыми регионами. Чтобы осознать это, необходимо рассмотреть два различных типа районов: Горьковскую область и Урал. Горьковская область была в основном сельскохозяйственной. Но, как мы уже видели, в ней находились город Дзержинск – крупный промышленный центр – и ряд маленьких промышленных городов, прежде всего Балахна – родина крупного бумажного комбината, чей вклад в загрязнение Волги я рассматриваю в главе 2. И жилой фонд, и инфраструктура области серьезно пострадали во время войны. Частичным исключением был Дзержинск, в котором находился новый «социалистический город» с его кирпичными, многоэтажными жилыми домами, стоящими вдоль старых районов. В остальных местах жилой фонд был изначально деревянным или из «смешанных материалов», и более 90 % домов состояли всего из одного или двух этажей. Даже жилье, принадлежавшее заводам, вписывалось в эту модель. Совокупность возраста и запустения в военный период означала, что бо́льшая часть жилого фонда нуждалась в масштабном ремонте. И все же темпы строительных работ в 1947 году были столь медленными, что просто привести жилой фонд в довоенное состояние заняло бы, по крайней мере, шесть или семь лет; а сроки для строительства новых домов едва можно было измерить. То же самое касалось и санитарной инфраструктуры. Ни в одном городе, в том числе и Дзержинске, не было нормальной канализационной системы. Были «элементы» систем в Дзержинске, Павлове, Богородске, Выксе и Кулебаках, но больше нигде[74]. Кулебаки был, вероятно, типичен тем, что до войны нечистоты в городе направлялись к местам выброса по закрытым сточным канавам, но к концу войны канавы разрушились настолько, что превратились в овраги, а отходы, в том числе и необработанные нечистоты из местной больницы и поликлиники, вытекали на землю, превращая местность в грязное болото. ГСИ понимала это буквально: бо́льшая часть города была построена на болотистой местности, а протечки из канав и отходы главного завода способствовали дальнейшей деградации земельных ресурсов и ландшафтов. Еще сильнее портил жизнь жителям города тот факт, что в городе отсутствовали асфальтированные тротуары. Чтобы куда-то пройти, нужно было пробираться по грязи. Примечательно, что эта ситуация мало менялась с 1944 и до конца 1948 года, когда нечистоты все еще текли по открытым канавам, хотя в 1948-м местные власти все же приступили к плану по мелиорации земель, чтобы попытаться высушить болота[75].