Опасности городской жизни в СССР в период позднего сталинизма. Здоровье, гигиена и условия жизни 1943-1953

Значительным исключением из этой модели были шахтерские общины. Со всех точек зрения жилищные условия в районе угольных месторождений Московского региона были среди худших в стране, а после войны стали еще ужаснее. Начиная со второй половины 1945 года на угольных шахтах произошел массовый наплыв новой рабочей силы, главным образом репатриантов и наемной рабочей силы. Спальными местами можно было обеспечить лишь 10 % вновь прибывших рабочих; остальные ютились там, где находили место. Дополнительной санитарной инфраструктуры также не было подготовлено, в том числе им не был обеспечен доступ к питьевой воде. В 1945 году половина рабочих в шахтах получала воду из относительно безопасных артезианских источников, но уже год спустя их количество снизилось до 40 %. Остальные брали воду из небезопасных колодцев. На некоторых шахтах не было даже и их, и рабочие использовали воду из шахт для мытья и питья. К концу 1949 года были проведены некоторые улучшения, преимущественно в Сталиногорске, где было завершено строительство муниципальной системы водоснабжения, но в целом шахтерские города все еще испытывали нехватку питьевой воды[153].

Действительно трудноразрешимой задачей в Московской области было загрязнение водных путей, и это явление также иллюстрирует природу политических взаимоотношений области и Москвы. Ни город, ни область не были способны справиться с огромным количеством сточных вод, производимых населением. Некоторые областные города были расположены вдоль Москвы-реки, вверх по течению от столицы, и какие бы усилия ни предпринимались для очистки реки и контроля загрязнения, они все были сконцентрированы в этом районе, чтобы обезопасить водные ресурсы самой столицы. Эти усилия были достаточно успешны, так что СЭС в 1953 году могла заявлять о том, что на том месте, где Москва-река пересекала границы Москвы, она была «условно чистой» рекой[154]. А там, где Москва-река уже вытекала из границ города, картина была совсем иная. Каждый день в Москве сбрасывали 500 тыс. куб. м необработанных бытовых и промышленных отходов в Москву-реку и ее притоки, в том числе в Яузу. До начала 1950-х годов этот показатель оставался практически неизменным[155]. После того как река пересекла Москву, она снова была сильно загрязнена и человеческими, и химическими отходами, и, согласно некоторым измерениям, была чуть чище, чем неочищенные сточные воды. Уровень аммиака значительно превышал концентрацию, способную убить рыбу, а в некоторые периоды года в воде, которая протекла по городу, вообще не было кислорода. В том месте, где река вытекала из границ города, было отмечено относительно высокое количество фекальных бактерий, что особенно вызывало тревогу, поскольку образцы речной воды с севера города, где она была «условно чистой», уже содержали большое число бактерий брюшного тифа и паратифа[156].

Все эти отходы попадали в Московскую область ниже по течению Москвы-реки, на юг города. Областные города и заводы добавляли свою порцию отходов величиной в 350 тыс. куб. м: 150 тыс. куб. м химических загрязнителей и 200 тыс. кубометров необработанных сточных вод. Многие загрязнители были высокотоксичны, например мышьяк, серная кислота, железистые соли, фенолы и нефтепродукты. Помимо этого, был еще необработанный инфекционный материал из нескольких областных больниц[157]. Также важным был тот факт, что ситуация не улучшалась со временем. Наоборот, она становилась все хуже и хуже. К январю 1950 года доля загрязнения, которое происходило в результате жизнедеятельности Московской области, выросла на 15 % и достигла 400 тыс. куб. м в день, дополнив 500 тыс. куб. м, которые производила Москва. Список загрязнителей был длинный и серьезный; ниже представлен лишь небольшой отрывок из него.

• Щелковский химкомбинат сбрасывал более тонны мышьяка в день в Клязьму вдобавок к «огромному количеству» серной кислоты и других химикатов, которые, согласно ГСИ, «уничтожили нормальную жизнь» реки на расстоянии 10 км вниз по течению.

• Нефтеперерабатывающий завод в Ухтомском районе (который позднее стал районом Люберцы) каждый день сбрасывал в Москву-реку «тонны нефтепродуктов» (вдобавок к нескольким тысячам кубометров необработанных сточных вод), что сделало воду в реке на расстоянии нескольких километров абсолютно непригодной к использованию. Поверхность воды была покрыта толстой нефтяной пленкой, русло реки стало черным из-за шлама, рыбы вымерли.

• Завод «Карболит» сбрасывал столько карболовой кислоты и формалина в Клязьму, что запах от них присутствовал в воде, поставляемой во Владимир, который находился за 150 км от этого места.

• Красители, которые сбрасывал Егорьевский хлопчатобумажный комбинат в местную реку Гуслянку, убивали рыб на расстоянии 10 км вниз по течению.

• Коломенский тепловозостроительный завод каждый день сбрасывал в воду Москвы-реки «до» 17 тыс. кубометров токсичных химикатов, в том числе цианиды, свинец и соли хрома.