Опасные странствия Хомы и Суслика

И стал всё время около Хомы держаться. Стрелы за ним носил - в колчане самодельном. И больше не робел, не трусил.

Наоборот, увидит Лису, кричит:

- Вон она! Пальни в неё, рыжую!

Приходилось его удерживать. Мы, мол, только защищаемся. Да и Лиса, жаль, не близко. Зря стрелу потеряем.

Сразу теперь Лиса удирала, если ветер встречный. Со стороны Хомы. Так жахнет из лука, что подпрыгнешь! Лишь попутный ветер выбирала. Стрела против ветра не полетит.

Постепенно и Суслик осмелел. И к удальцам пристроился. Друг в обиду не даст!

Спокойная жизнь наступила. Всюду свободно гуляли. Кормились, купались. Чуть что, Хома уже наготове!.. Затем и новенькое придумали. Выстрелит Хома в любого врага из лука. А Суслик засвистит громко. И тогда кажется, что стрела летит ещё страшнее. С двойным свистом: своим и Суслика!

С Хомой шутки плохи. Насквозь, конечно, не пробьёт, но…

Лиса надумала даже с крышкой от кастрюли выходить, словно со щитом. А Волк - с крышкой от мусорного бака. В деревне стянул. Коршун же летал с крышечкой от заварного чайника.

Но недолго это продолжалось.

Враги тоже не лыком шиты. Лиса и Волк начали камнями в Хому кидать. Дальним забросом! А Коршун, с недосягаемой высоты, камни бросал. Вернее, ронял прицельно. Бомбил!

Прямо война настоящая…

Дошло всё, наконец, до Медведя. Аж на дыбы встал! Дерево сухое пополам сломал, чтобы успокоиться. И на переговоры созвал противников.

Умный он, Медведь. И сам большой, и пожил много. Да и затворником побывал - в передвижном зверинце. Пока не сбежал.

- Вот что я скажу, - прогудел он, - лучше вам не стало, сами видите. Сначала стрелы, потом камни. А дальше?.. Навсегда запомни: не берись за оружие, другой возьмётся. Ясно?

- Я же оборонялся! - вскричал Хома.

- И мы! - заявили враги.

- Хватит! А не то и я дубину возьму, - пригрозил Медведь, - на вашу оборону!

И вновь вернулась прежняя жизнь. Без стрел и камней. И без возможной дубины.

Понятно, прав Медведь.

Но всё-таки… Как от врагов, злодеев, защищаться?!

Как Хома Ежу молодость вернул

Конечно, Ёж расстраивался, что он старый. Хотя и сам нередко подшучивал над этим. Пусть на словах, но старался держаться молодцом. А глаза - тусклые. Молодец - значит, молод. А он, увы, стар. Скучно ему и грустно…

Хома его постоянно подбадривал. И убеждал, что он, Ёж, всё такой же. Как в молодости.

- Я тебя тогда, понятно, не видел. Но, по-моему, ты ни капли не изменился, - горячо говорил Хома.

- Спасибо, - уныло отвечал старина Ёж. - Ты добрый.

- А вот скажи, что ты в юности делал? - спросил как-то Хома. С хитрецой.

- Гулял…

- И сейчас гуляешь. А ещё?

- Грибы собирал…

- И сейчас собираешь. И всё?

- Как - всё? - обиделся Ёж. - С друзьями веселился.

- То же самое. Ничего нового - старого!

- Правда? - невольно просиял Ёж.

- А то! - весело развёл лапами Хома.

Увидел затем Ёж своё отражение в ручье.

Пришёл к Хоме.

- Иголки у меня раньше были темнее. А теперь поседели.

- Действительно, - присмотрелся Хома. - В молодости были темнее.

- Да ты тогда… - сердито начал Ёж.

- И не видел тебя, и не мог видеть, - подхватил Хома. - Зато молодых ежей вижу. Иглы у них потемней - верно. А знаешь - почему?

- Почему?

- Молодые ежи - играют.

- Как - играют? - не понял старина Ёж.

- Играют, - повторил Хома. - И очень часто.

- И мне играть прикажешь? - усмехнулся Ёж.

- Прикажешь… - протянул Хома. - Тебе самому играть не хочется. Вот в чём дело! Потому ты себя и старым считаешь.

- Что же делать? - рассердился старина Ёж.

- Играть! - в восторге подпрыгнул Хома. - Больше и больше. Как можно больше!

Подумал Ёж. Поразмыслил. А что он теряет? Всё лучше, чем на свои старческие недуги жаловаться. Да и доктор Дятел всегда говорит: «Движение - жизнь!»

И стал он играть. Каждый день. С друзьями. С Хомой, Зайцем и Сусликом.

В догонялки. В чехарду. В прятки. И вообще, бегали друзья, прыгали, плавали. И даже ныряли.

Ёж старался не отставать. Трудно ему поначалу было. Затем всерьёз увлёкся. Не остановишь!..

- Второе дыхание открылось, - с удивлением наблюдал за ним доктор Дятел.

И на вопрос:

- Что это за второе дыхание? И бывает ли третье? - убедительно ответил:

- Никто не знает.

Странное поведение Ежа повсюду обсуждали и осуждали. На всех перекрёстках. В роще, на лугу, в поле. И на железнодорожном переезде. Звери, зверьки и даже птицы.

Одни говорили:

- Несолидно!

Другие головами покачивали:

- Дитё малое.

А малое дитё, старина Ёж, прямо на глазах окреп и помолодел. И звонко смеялся.

Мало того, иголки у него заметно потемнели. Возможно, оттого, что он часто на сырой земле кувыркался.

А главное, ему всё это нравилось. Выходит, и впрямь годы сбросил.

Но потом… Всегда бывает такое коварное «потом». Переусердствовал. Ослабел, занемог, слёг. Пролежал дома неделю. Никого к себе не пускал, кроме Дятла.

И вышел из своей пещеры, опираясь на палочку. Нет, старость не обманешь. И всё-таки! Глаза у него опять озорно блестели. И новый огонёк в глазах так и остался. Несмотря на палочку.

Он полюбил смотреть, как другие играют. Радовался, вскрикивал. Хлопал всех по плечу. И чувствовал себя прекрасно. По духу.