Опасные земли

– Простите? – проводил его непонимающим вопросом полицейский.

– Не за что. Прими через час сразу две таблетки – поможет.

И он уверенно, словно бывал здесь не раз, углубился в коридоры и лестницы, стремясь к полуподвалу, где и располагалась мертвецкая.

Утроба здания встретила его роением людей в халатах. Хоть было их всего трое, они умудрились создать суету, настолько далекую от здоровой, что и сравнить не с чем.

* * *

Звонок не работал.

– Ну… – Бецкий родил заковыристый матюг, вовсе не вязавшийся с его аристократической фамилией и благородными чертами лица.

– Вчера еще работал, – ответил шепотом Быхов, причем отчего случилось такое понижение громкости, он не сумел бы объяснить.

– Торчок хренов! – сказал его товарищ, тоже, заметьте, шепотом.

Оба стояли на площадке второго этажа перед дверью, чья коричневая краска змеилась кракелюрами. Из окон на лестнице с пушечной силой било солнце, но здесь, на площадке, было холодно. Настолько холодно, что невидимые ледяные пальцы расшалились под пиджаками сотрудников конторы.

Ненормальный холод и ненормальная тишина царили здесь – казалось, звуки улицы не долетают до площадки вместе с джоулями тепла. Хотя, казалось бы, дом не был богат ни стеклопакетами, ни кондиционерами, в то время как эффект складывался именно такой: закрытый стеклопакет и пашущий вовсю кондиционер.

– И что? – задал Быхов риторический вопрос.

Бецкий вновь утопил немую кнопку.

– Понятно, – ответил его коллега и зябко поежился.

– Вышибаем? – Бецкий кивнул на дверь.

– Ссыкотно, – признался Быхов.

– В смысле, что мы без ордера и все такое? – уточнил Бецкий.

– В смысле, что ссыкотно! – оборвал его товарищ злым шепотом.

– Надо было брать дробовики, – констатировал Бецкий все той же цитатой и вздохнул, примеряясь к хилой деревянной преграде.

И тогда из недр квартиры донесся гулкий, увесистый бум-м-м.

Чекисты подпрыгнули, до того неожиданным оказался звук.

Бум-м-м! Бум-м-м! Бум-м-м! И еще раз: бум-м-м!

Нечто с размеренностью метронома било, будто бы в бочку. А ведь не было там никаких бочек…

– Вышибай! – сказал Быхов.

И…

Не успел Бецкий расправить могучие плечи и как следует приложиться, дверь скрипнула и распахнулась.

– Открыто, епт…

Напарники зашли внутрь, мгновенно погрузившись в еще сильнейший холод и невероятную вонь. Перед ними лежала прихожая, заставленная антикварной мебелью, короткий коридор и отворенная комната со все той же старорежимной обстановкой. И ни души.

– Господин Богуслав! – позвал Бецкий. – Господин Богуслав! Мы из ФСБ, мы вчера были у вас, если вы помните…

– Ни хрена он не помнит, – прошипел Быхов, имея в виду вчерашнее состояние «господина Богуслава».

– И где он?

– Да на кухне! – Быхов ткнул большим пальцем за угол прихожей. – Блин, воняет-то как, будто сдох кто!

Бум-м-м! – раздалось из-за поворота на кухню.

Чекисты разом шагнули вперед и увидели хозяина. Он стоял перед дверью в сортир и мерно колотился в нее всем телом, откидываясь назад и шлепаясь сразу грудью, животом, головой. Деревянная створка скрипуче постанывала, так что было ясно: недолго ей осталось, а по белой эмали ползли пятна крови ровно в том месте, куда приходилось лицо наркомана Димы. При этом хозяин оного не обращал ни малейшего внимания на явное неудобство такого метода.

«Сколько же он хмурого вколол?! Такая анестезия!» – пронеслось в мозгу Быхова.

Бецкий же собрался подойти и одернуть невменяемого парня, но вместо этого быстро отступил назад, вглубь прихожей, утянув за собой напарника. Движение это несло в себе один голый инстинкт и никакого разума. Инстинкт самосохранения. Что-то было неправильно во всей фигуре Дмитрия Богуслава, если не принимать во внимание тот факт, что человек пытался вынести дверь собственным лицом.

– Эй, придурок! – рявкнул Бецкий. – А ну, завязывай!

Придурок немедленно «завязал» и обернулся к гостям.

«Обосрался, скотина», – такая мысль вспыхнула на границе сознания Быхова.

«Не обосраться бы», – в унисон подумал Бецкий.

С разбитого до мяса лица, нет, морды на чекистов уставились совершенно жуткие, пронзительные глаза. Свернутый набок нос, растесанный, кажется, кость виднеется, лоб и две кошмарные дыры, из которых словно выглядывала сама смерть. Ни один из «инквизиторов» не сумел бы объяснить, что именно их так впечатлило, но оба разом шагнули назад, а Бецкий даже поднял руку в защитном жесте.

– Эй, придурок! – на этот раз рявкнуть у него не вышло. – А ну, утихомирься!

– Стой где стоишь! – крикнул Быхов, но тоже не очень уверенно.

Ответом стал стремительный бросок. Наркоман Дима выставил руки со скрюченными пальцами, которые украшали синюшные, обломанные ногти, и кинулся на чекистов.

Бецкий рефлекторно встретил его могучим хуком в челюсть, хотя вряд ли смог понять, как среагировал, настолько быстрой была атака. Масса сложилась с ускорением, челюсть хрустнула, а торчка, в котором было килограмм шестьдесят, кинуло в сторону. Но он и не думал падать. Более того, не думал прекращать атаку.