Опасные земли

Досточтимый сир между тем сдернул плащ с незнакомца, явив его простецкую серую тунику ниже колен, стоптанные башмаки и гетры из грубой шерсти. Голову покрывал войлочный колпак, делавший пришельца похожим на мухомор, а на поясе не было никакого оружия, если не считать за таковое маленький хозяйственный ножик в самодельных ножнах из сыромятины.

– Вот, встречайте. Говорит, прохожий. Куда идет? Говорит, туда. Сиречь сюда – на мельницу. Я и подумал: раз нам по пути, чего не приветить хорошего человека? – сказал Филипп, пряча меч, потом он избавился от плаща, который скинул на руки пажу, и продолжил, ткнув гостя в бок. – Ты же хороший человек?

Тот задумался на пару мгновений, будто бы размышляя: каков он – плох или хорош, чтобы потом ответить:

– Не знаю, – без громового и дождевого сопровождения голос оказался под стать владельцу – никакой. Не тихий, не громкий – серый, как его туника.

– Ты чего здесь делаешь? – по лестнице спускался Жерар, и видно было, что он не шибко рад внезапному явлению, каковое его пост добросовестно проморгал.

Незнакомец опять подумал.

– Живу.

За жерновами в полумраке раздался смех Анри Анока.

– Пха-ха-ха! Вот это доклад! – и, видимо, адресованное лучникам его дизаня. – Учитесь! Как излагает! Коротко и доходчиво! Ты хороший? – Не знаю! Чего делаешь? – Живу!

Десятник обошел жернова, чтобы присоединиться к Жерару, Уго и Филиппу.

– Слушай, ты, красноречивый! Хрен ли ты шляешься под дождем, хрен ли ты тут забыл и какого хрена ты есть? – столь длинная тирада повергла крестьянина, а кто бы это еще мог быть, в и вовсе долгое раздумье. Наконец он ответил.

– Я мельник.

– Мельник?! – судя по голосу, Анри терял терпение, судя по его встопорщенным усам – тоже. В самом деле, кто поверил бы в так бедно одетого мельника? – Это, надо думать, твоя мельница?!

– Моя, – гость кивнул, качнув мухомором на голове.

– О как! – встрял Жерар, очень желавший искупить собственную невнимательность служебным рвением. – А чего у тебя так пустенько? Где работники? Чего муку не мелешь?

– Не хочу. Устал, – ответ, пусть и более многословный, чем обычно, окончательно раздосадовал десятника. Тот подошел к якобы мельнику, сгреб его за грудки и потряс, так что мухомор заболтался туда-сюда.

– Ты, мать твою восемь раз, если сейчас не начнешь говорить толком, я тебе вот этим, – здоровенный кулак повис перед носом, – зубы заколочу в глотку! Ну что, заколачивать?

– Я огонь в окошке увидел, – мельника если и проняло, то виду он не подал, говорил все так же сонно и с куда большей расстановкой, чем требовало непростое его положение, ведь лучник вовсе не шутил насчет зубов. – Огонь увидел и пошел проведать гостей. Добро пожаловать.

– Слушай, Уго, а глаз у старичины острее даже твоего! – Жерар практически всунул голову между кулаком Анока и носом мельника. – Я в этой темнотище не то что огня бы не увидел, я бы…

Рослый немец шагнул вперед, отстранив лучника, сграбастал чужака за шиворот, причем его шея почти исчезла в здоровенной тевтонской лапе. Уго отволок добычу к жерновам – под свет – и усадил на землю, а Жерару сказал, нарушив плавность его служебного рвения:

– Ты бы точно ничего не заметил. Ты бы донжон Шатоде-Кюси[9] проворонил, пока не ударился дурацкой своей головой! – после, в сторону мельника: – Послушай, мужик, ты не замерз? Может, тебе выпить с нами вина и поесть хлеба?

– Мне не надо, я свое съел и выпил, – отказался мельник.

– Тогда спасибо за гостеприимство – нас твоя мельница здорово выручила.

Мельник пожал плечами, мол, располагайтесь, раз уж пришли.

– Но с нами ты все же выпьешь! – Уго достал оловянную флягу, которая висела у него через плечо на ремне, и сунул под нос деду. – И кусок хлеба дайте, да не забудьте посолить!

– Что ты с ним цацкаешься?! – рыкнул Анри, грозно подступая к жерновам. – Вина ему?! Да я лучше…

– Тихо!!! – черная перчатка германца легла на грудь десятнику. – Не мешай! Вот так… попил? Поел? Теперь рассказывай.

– Что рассказывать?

– Ну, мужик, ты же понимаешь, как это выглядит? Мы сидим, снаружи льет так, что добрый Жерар в окно тебя даже разглядеть не смог, а ты говоришь, что увидел свет – это под таким-то ливнем, под такими-то тучами! Это значит, что ты сидел в леске у реки и внимательно смотрел за переправой. Жилья там нет, значит, сидел ты именно в леске, или мы бы тебя увидели – я очень внимательно оглядел окрестности до грозы. Раз ты, простой с виду человек, прятался в лесу, значит, тебе это зачем-то нужно и, как я думаю, кто-то тебя туда посадил и крепко попросил смотреть за переправой. Доходчиво излагаю? Нигде не ошибся? Так вот, я хочу знать: кто и зачем тебя туда посадил? Что просил высматривать? Как и когда ты должен доносить, что высмотрел? Вот такие мои вопросы, и лучше бы тебе начать общаться, как между порядочными людьми принято. Или вот этот мой друг… – он повернулся к лучнику. – Обидится на тебя еще сильнее, хотя он и так расстроен. Ты же расстроен, Анри?

– Еще как! – подтвердил он, а Уго продолжал.