Опасные земли

Потом худой человек развернулся и зашагал к площади, где бурливый проспект Энгельса отсекает Испытателей от Светлановского. Там, в преддверии Удельного парка, располагался неплохой, можно сказать, очень хороший магазин для любителей охоты, походов, рыбалки, стрельбы по тарелочкам и прочих развлечений настоящего мужчины.

Хипстер же глядел вслед худому секунд тридцать пять. По истечении оных он открыл дверь авто и залез внутрь, не обращая внимания на совсем разошедшуюся бизнес-леди.

– Пидор мелкий! – выла она, стукая изящными ухоженными ладонями по капоту «Фокуса», причем глаза ее сверкали зеленью. – Куда пополз, прособаченный карась! Ты, бля, знаешь на сколько попал, пиздоголовый ты уебень!? Твоя жопа теперь вот у меня где! Ты теперь очком зевать будешь, говно жрать будешь, пиздюк! На меня смотреть! На меня смотреть, я сказала! Ушлепок! Ты знаешь, вообще, кто я?! Он еще отворачивается! А ну, вылез из своего ебанного ведра!!! Я тебе сейчас гаечный ключ в пердак забью! Вылез, бля!!!

И он вылез.

В лицо красотки уставился травматический пистолет «Оса» М-09 о четырех стволах. От люксовых очков «Линдберг» все четыре ствола отделял в лучшем случае дециметр.

* * *

Магазин «Страйкер» у Светлановской площади был истинным наслаждением для мужского сердца. Или не мужского. В общем, для всякого, что бьется чаще при виде одного из самых красивых и гармоничных феноменов материального мира – оружия. Местечко для людей, которые понимают в этом толк. Для которых слова «коллиматор», «магнифаер», «ресивер», «планка Пикатинни», «сверловка Ланкастера» – не пустой звук, а нечто упоительное.

Для Олега Веднеева данные и многие другие слова звучали музыкой. Он знал толк в оружии, отлично стрелял, а голова его была размером с Дом Советов во всем, что касалось стволов, затворов, прикладов, лож, тактического обвеса. К сожалению, на этом его достоинства в коммерческом приложении заканчивались.

За десять лет в компании «Страйкер» он так и не смог подняться выше должности продавца, что, кстати, устраивало его вполне. Гражданин Веднеев был чудовищно, запредельно не амбициозен. И в этом была проблема. Другая проблема крылась в том, что и продавец-то из него был так себе – он просто любил все, что стреляет, режет и рубит, а этого мало, особенно в годы второго издания Великой депрессии.

Примерно об этом и рассказывал Олегу Рюриковичу заместитель директора по HR, захвативший кабинет управляющего магазином. Перед завкадрами стояла непростая задача оптимизации, а проще говоря – увольнения всех, кого можно уволить. Олег Веденеев перед завкадрами, наоборот, сидел, потупив очи долу.

«Эйчар» оправил поло с лакостовским крокодильчиком на кармане, слабым мановением руки крутнул ноутбук, пламенеющий официозом. Официоз уставился в лицо Веднеева, еще глубже вжав того в стул.

– Олег, ты десять лет в фирме. Десять чертовых лет! И вот твои показатели, – кадровый палец постучал по рамке монитора. – Расскажи мне, почему показатели, и так, видит бог, хреновые, за последние два года упали до уровня плинтуса? Сколько ты продал за последние три месяца?

– К-к-кризис… – только и смог проблеять Олег.

– Вот именно! – кадровый палец покинул компьютер, чтобы взметнуться к потолку. – Кризис! Значит, обязанностью каждого члена коллектива является труд! Работа за пятерых! Продавать, продавать, продавать! Рвать клиента на куски! Затаскивать его с улицы! Вцепляться! Не отпускать, пока тот не купит хотя бы сраный магнит на холодильник!

– Я стараюсь, я…

– Головка от… патефона ты! – замдиректора откинулся в скрипнувшем кресле. – Ты не вцепляешься! Ты тупо сидишь и ждешь у моря погоды. Когда клиент сам изволит подойти к Олегу свет Веднееву. Тупо сидишь и ждешь. Сколько тебе платят? Если я подниму зарплату Минцу и Сергеенко на пять тысяч рублей, а тебя выкину, оба будут прыгать от счастья, а фирма сэкономит тридцать тысяч в месяц. Ты вообще осознаешь, что ты здесь у нас фактически на побывке? Ты денег получаешь больше, чем приносишь компании.

– Это неправда, я в том месяце продал «Фабарм» за сто пятнадцать…

– Бэ-бэ-бэ, мэ-мэ-мэ! Что ты мямлишь! Продал он! Минц только в этом месяце втер три «Сайги», «Вепря» и дорогущий «Штайер». А ты?

– Порох, патроны, дробь… – начал было Олег, но «эйчар» его перебил.

– По-о-орох! – губы сложились в издевательскую трубочку. – Четыре банки сраного дымаря за двести семьдесят рублей? Ты, Олежа, осознаешь, что ты – мудак?

Олежа осилил лишь обреченный кивок. Он мог бы возразить, что расходников он продал уже тысяч на десять, но не смог. Коммуникация вообще была его слабым местом, а уж если собеседник предъявлял претензии и ругался, тридцатипятилетний мужик с гордым отчеством Рюрикович и вовсе впадал в ступор.