Опасные желания

Нет. Первыми шевельнулись пальцы, шаря по неподвижному телу Пруденс Латетон в поисках признаков жизни. Я со стоном приподнялась. Все вокруг то расплывалось, то становилось отчетливее. Мебель все время покачивалась, а огонь был повсюду, и я не понимала, в какую сторону он движется. Сколько я пролежала без сознания?

Постепенно ко мне вернулось зрение. Двоящиеся языки пламени соединились. Таверну заволокло мутным дымом, мешающим видеть, и пришлось искать топор на ощупь. Он ведь не мог далеко упасть. Где же он? Наконец пальцы нащупали металлический изгиб обуха, и я напрягла все силы, чтобы подтянуть его к себе.

У меня над головой затрещали балки. Обгоревшее дерево уже не выдерживало вес дома. Когда одна перекладина лопнула, осыпав меня тлеющей трухой, я бросилась бежать из горящей таверны со всей прытью, на какую были способны мои ослабевшие ноги.

Вдоль по улице. Потом по другой. Спотыкаясь, я бежала к церкви, цепляясь за непоколебимую уверенность, что Сэм еще жив. Что я найду его, найду сестер и мы все каким-то образом выживем.

Повсюду виднелись разрушенные дома. Горели повозки. Воняло копотью и горелой плотью. Я надеялась, что это животные. Невыносимо было представлять что-то иное.

От Дома Собрания почти ничего не осталось. Древо Основателей чернело на фоне пламенной короны. Казалось, его пеньки тянутся к небу, моля о спасении. Об избавлении. Я понимала всю его боль. Что произойдет, когда оно окончательно испустит дух, рассыпавшись на золу и пепел? С него начался наш город. Неужели его исчезновение ознаменует конец Эмити-Фолз?

Когда я свернула в Кленовый переулок, передо мной предстало необычное зрелище. Там, в окружении дымящихся остовов других строений, стоял пасторский дом, с виду нетронутый. Мое сердце переполнила наивная надежда. Может, моих сестер увели сюда? Может, они надежно спрятаны за этими благословенными стенами, и буря, бушующая снаружи, их не задела? Может, они…

Изнутри донесся крик, растерзав мои глупые мечты, не дав мне даже додумать. От этого протяжного, дрожащего вопля я оцепенела. В нем была боль, да, но и что-то более устрашающее: вызов отчаянию, сопротивление, решимость и стойкость. Крик угас, оборвался, как клочок ткани, а потом вновь набрал силу, став еще громче и пронзительнее.

– Ребекка? – пробормотала я, услышав в этом жутком звуке что-то похожее на ее голос.

Я без стука вошла в дом. После ужасов, которые я видела снаружи, гостиная Летиции Брайард показалась настоящим оазисом. Приветливо светились лампы, вся мебель была на своих местах. На столе даже стоял поднос с чайным прибором. От чашек поднимался пар, как будто их владельцы отошли всего на минутку. Когда из дальней спальни донеслись стоны, лихорадочные, давящие на виски, я чуть не рассмеялась от абсурдного контраста.

– Вытащите его, вытащите! – взвыла Ребекка и снова застонала.

Вытащите? Я помедлила, боясь даже представить, что с ней происходит, а потом вдруг сообразила. Ребенок. Ребекка рожала.

Я осмотрелась по сторонам, не зная, как поступить. Ребекка наверняка не хотела бы, чтобы я ворвалась к ней в такую минуту, но не могла же я бросить ее одну. От необходимости принимать решение меня спасла Летиция, которая выскочила в гостиную с охапкой окровавленных тряпок в руках. Увидев меня, она выронила их.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она. Ее взгляд упал на топор, мгновенно помрачнев. – Я закричу! Саймон в соседней комнате. Даже если ты доберешься до меня раньше него, с ним тебе не справиться.

Мое лицо вспыхнуло. Я пришла в ужас от того, как плохо она обо мне думала.

– Я бы никогда… Я бы не стала… Я услышала крик Ребекки и хотела помочь.

– По-моему, ваша семейка и так уже достаточно помогла.

Меня накрыло волной тревоги. Захотелось убежать.

– Вы знаете?

– Любой, у кого есть хоть немного мозгов, догадался бы.

Я покосилась на спальню, не зная, кто еще в доме.

– А Саймон?

– Конечно нет, – фыркнула она. – У моего мальчика есть свои сильные стороны, но острый ум не из их числа… Так ты пришла убить его?

– Кого?

Она уставилась на меня как на дурочку.

– Ребенка. Я так понимаю, брат послал тебя, чтобы скрыть последствия их… связи.

Я оторопела от ужаса:

– Я бы никогда…

– Тогда что ты здесь забыла?

– Я услышала крики…

– Нынче крики доносятся со всех сторон. Найди себе кого-нибудь еще, а от нас отстань.

Крики Ребекки стали тоньше и длиннее, и мне уже казалось, что они никогда не закончатся, что они утопят мир в агонии, сводя с ума любого, кто их услышит. Но вдруг воцарилась тишина. А потом раздался другой крик. Намного тише. Мягче. А за ним последовал восторженный смех.

– Она чудесна! – воскликнула Ребекка слабеющим голосом.

Она. Девочка. У Сэмюэля родилась дочь.

– Просто чудесна, – повторила Ребекка. – Посмотри на нее, Саймон. Она просто…

– Светловолосая, – закончил он. – У нее светлые волосы.

В комнате зазвучали тяжелые шаги, и малышка захныкала.

– Почему у нее светлые волосы? – спросил Саймон. От удивления он заговорил громче, свободнее, напоминая загнанного в угол зверя, готового напасть. – Я где-то видел этот оттенок… Где же я его видел?