Опасные желания

– Все равно… В соснах водятся существа. Опасные существа. Если что, можешь остаться на ночь.

– Я могу постелить тебе на диване на первом этаже. – Я представила, как Уитакер будет спать под нашей крышей, всего в нескольких комнатах от меня, и покраснела. – У нас полно одеял и… – Я осеклась, вспомнив, как он купался в реке. Представила его обнаженную фигуру, укрытую одним из моих одеял, и поняла, что уже не смогу закончить фразу. Если Уитакер и догадался о моих фантазиях, то ничем этого не выдал.

– Не хочу вас стеснять. Со мной все будет в порядке, честное слово.

Его решимость вызвала у меня смесь облегчения и разочарования, и я сама не знала, чего было больше. Уитакер тихо пожелал всем спокойной ночи, и Сэмюэль понес спящую Сейди наверх.

– Пойду помогу ему, – заявила Мерри, незаметно подмигнув мне. – Ты же знаешь, какая она тяжелая, когда засыпает. Спокойной ночи, Уитакер. Еще раз спасибо за подкову.

– Повесь над дверью, через которую чаще всего ходишь, – посоветовал он. – По крайней мере, говорят, что так принято.

– Обязательно повешу, – кивнула она. – С Рождеством.

– С Рождеством, Мерри, – отозвался Уитакер. – Как ловко все вышло, – добавил он, когда ее шаги стихли на чердаке. – Это ты все подстроила?

– Что? Нет! Я…

Уитакер рассмеялся.

– Знаю. Это сделал я, – признался он театральным шепотом. – Я сказал Мерри: как же жаль, что Эллери весь вечер просидела за пианино.

– Да я была не против.

– Ну а я – да, – сообщил он. – Я надеялся, что у меня будет возможность потанцевать с тобой.

В груди потеплело от переполнявшего меня удовольствия.

– Правда?

– Именно о таком подарке на Рождество я мечтал. – Он протянул руку, но не коснулся меня. Его пальцы замерли на полпути, будто спрашивая разрешения. – Может, ты согласишься потанцевать прямо сейчас?

Я посмотрела на его руку, любуясь длинными пальцами в свете свечи. Они манили меня и завораживали своей красотой.

– У нас нет музыканта.

– Обойдемся без фортепьяно. – Его рука наконец пришла в движение, накрыв мою и увлекая меня на крыльцо.

Ночной воздух был холодным, но я этого не заметила. Я не чувствовала ничего, кроме тепла его пальцев и легких случайных касаний его локтя.

– Слышишь музыку?

Я уставилась в ночь, прислушиваясь. Все вокруг застыло. Падал свежий снег, смягчая и приглушая любые звуки.

– Я ничего не слышу.

– А ты постарайся, – не сдавался он. – Закрой глаза и как следует прислушайся. Слышишь это нежное дуновение ветра?

Я закрыла глаза и кивнула.

– Оркестр разминается перед выступлением.

– Целый оркестр? – спросила я, не сдержав улыбку, когда он положил руку мне на талию и прижал к себе. Веселый деревенский танец у нас точно не получится.

– Слышишь, как снежинки падают на ветви деревьев? Они задают нам ритм.

Его шепот раздался прямо у меня над виском. Губы Уитакера легонько задевали мою кожу, пробуждая волнующее предвкушение. Он начал без слов напевать тихую, незнакомую мне мелодию, раскачиваясь из стороны в сторону, медленно переступая и увлекая меня за собой. Когда я открыла глаза, то встретилась с его взглядом, темным, как смола. Уитакер плавно закружил меня, и я, несмотря на всю свою неуверенность, решилась положить руку ему на плечо.

– Какая волшебная ночь! – Тучи исполосовали небо, а в просветах между ними виднелись мерцающие звезды. – Посмотри, даже Кассиопею видно.

– Кого? – изумленно улыбнулся Уитакер.

– Созвездие. – Я спустилась по ступенькам, увлекая его за собой во двор, и показала на сияющий зигзаг. – Видишь эти пять звезд?

– Конечно.

– Это Кассиопея, названная так в честь ужасно тщеславной царицы. Чтобы наказать ее за дерзость, боги сделали так, что ее созвездие полгода висит вверх ногами.

Он легко, непринужденно рассмеялся.

– Нет, ну ты видишь эту перевернутую букву «М»? – Я обвела созвездие пальцем.

– Вижу-то я отлично, Эллери Даунинг. Просто…

– Что?

У него на щеках мелькнули ямочки.

– Неужели даже звездам нужны имена?

Я пожала плечами:

– Не я же их придумала.

Его взгляд упал на меня, неожиданно серьезный, несмотря на улыбку на губах.

– Но ты ведь знаешь их имена? Их истории? Всех-всех звезд?

– А ты разве нет? В детстве папа рассказывал нам эти легенды перед сном. И еще в школе была книжка, я очень любила ее читать.

Он пожал плечами:

– Наверное, мне просто кажется, что это нелепо – давать имена таким далеким предметам. Эти звезды не знают наших мифов. С чего бы им носить имена в честь героев и легенд, о которых они никогда не слышали?

– Возможно, им было бы приятно знать, что о них так часто думают, – возразила я. – Имена придают им значимость. В противном случае они становятся просто россыпью света в огромной, безграничной пустоте.

Уитакер запрокинул голову, любуясь ночным небом.

– Она действительно ужасно огромная и безграничная. – Он показал на горстку звезд. – А вот эти? С виду кажутся значимыми. Наверное, у них тоже есть история. И я уверен, что ты ее знаешь.

– Арфа, – без промедления сказала я.

Он рассмеялся:

– И зачем в небе арфа?

– Она принадлежала Орфею.

Уитакер непонимающе посмотрел на меня.