Опасный дневник

Кое-что из книги Порошин примерял и на себя, особенно те правила, где говорилось о придворной службе. Он уже понимал, что корпус не подготовил его для обедов с монархиней и ее приближенными и что он нимало не грустит, не получив такой школы. Суета парадных комнат оставалась чуждой бывшему кадету и переводчику „Ежемесячных сочинений“.

„Младый шляхтич или дворянин, — читал Порошин, — ежели в экзерциции своей совершен, а наипаче в языках, в конной езде, танцовании, в шпажной битве и может добрый разговор учинить, к тому же красноглаголив и в книгах научен, оный может с такими досугами прямым придворным человеком быть“.

Танцы, фехтование, французский или немецкий языки, верно, при дворе необходимы, но разговор нужен был недобрый, наполненный насмешками над неудачниками, похвалами счастливцам, заслужившим сегодня монаршее благоволение, намеками, недомолвками, лживыми клятвами и пустыми обещаниями. А книги при дворе и вовсе не надобны. Самых славных в свете сочинений царедворцы не только что не читали, но о них и не слыхивали.

Следующий параграф показался Порошину дельным:

„Прямой придворный человек имеет быть смел, отважен и не робок, а с государем каким говорить с великим почтением. И возможет о своем деле сам предъявлять и доносить, и на других не имеет надеяться. Ибо где можно такого найти, который бы мог кому так верен быть, как самому себе? Кто при дворе стыдлив бывает, оный с порожними руками от двор отходит…“

Сам проси о себе, сам добивайся милостей, не верь ничьей дружбе, ибо кто тебе друг больше, нежели ты сам? Следом книга сказала и об этом:

„Умный придворный человек намерения своего и воли никому не объявляет, дабы не упредил его другой, который иногда к тому же охоту имеет“.

Да, таков двор. Никому ни слова о том, что думаешь, к чему стремишься. Ни слова правды о себе. В книге писано о слугах, что они при случае хотят выше своего господина вознестись и, уйдя от него, разглашают на весь свет то, что знают о нем, и то, что им поверено было. Но не так ли ведут себя и придворные дамы и кавалеры? То, что говорено о слугах, применимо и к ним.

Впрочем, советы о том, как молодой человек должен вести себя в обществе, были отчасти небесполезны и для великого князя, чья нетерпеливость и поспешность бросались в глаза всем хоть немного знавшим его людям:

„Немалая отроку есть краса, когда он смирен, а не сам на великую честь позывается, но ожидает, пока его танцовать или к столу идти с другими пригласят; ибо говорится: смирение молодцу ожерелье“.

„Отрок должен быть весьма учтив и вежлив, как в словах, так и в делах: на руку не дерзок и не драчлив… Ибо вежливу быть на словах, а шляпу держать в руках неубыточно и похвалы достойно, и лучше, когда про кого говорят: он есть вежлив, смиренный кавалер и молодец, нежели когда скажут про которого: он есть спесивый болван“.

Составители „Юности честного зерцала“ подробно писали о том, как нужно сидеть за столом, есть и пить, чтобы воспитанного отрока можно было от других незнающих болванов распознать и чтобы его общество доставляло удовольствие другим людям. Эти советы могли позабавить великого князя, и Порошин положил про себя почитать их Павлу.

Правила гласили:

„Во первых, обрежь свои ногти, да не явится, якобы оные бархатом обшиты. Умой руки и сиди благочинно, сиди прямо и не хватай первым в блюдо, не жри, как свинья.

Руки твои да не лежат долго на тарелке, ногами везде не мотай, когда тебе пить, не утирай губ рукою, но полотенцем и не пий, пока еще пищи не проглотил. Не облизывай перстов и не грызи костей, но обрежь ножом.

Ешь, что пред тобой лежит, а инде не хватай. Ежели перед кого положить хочешь, не примай перстами, как некоторые народы ныне обыкли, над ествою не чавкай, как свинья, а головы не чеши; не проглотя куска, не говори, ибо так делают крестьяне… Около своей тарелки не делай забора из костей, корок хлеба и прочего. Когда престанешь ясти, возблагодари бога, умой руки и лицо и выполощи рот“.

Дворянский отрок должен отличаться от крестьянина с первого взгляда, учила книга:

„Часто одного дела не повторять; на стол, на скамью или на что иное не опираться и не быть подобным деревенскому мужику, который на солнце валяется, но стоять должны прямо“.

Это была книга для благородных отроков, и мужики служили в ней примером дурного поведения.

4

Советы составителей книги „Юности честное зерцало“ имели практический смысл и были полезны великому князю за обеденным столом, но более важного смысла они для Порошина не имели. Зато настоящее богатство педагогических идей ему подарили великие книги Жан-Жака Руссо, выход которых пришелся на период усердных занятий Порошина наукой воспитания.

История этих книг была истинно драматичной.