Опасный дом

По мне, с благодарностями лучше было пока повременить. Но я надеялся, что у нее имелись основания для оптимизма. Возвращаясь в подвал, я для порядка еще раз обвел лучом фонаря кухню, потом спустился вниз. Кроме комнаты отдыха, куда я залез сначала, внизу была котельная, прачечная и маленькая мастерская. На одной стене висели всевозможные инструменты, рядом находился отрезной станок со столом, сверлильный станок, прикрученный к верстаку токарный станок. К стене была прислонена алюминиевая лестница. Слабо пахло опилками, но на полу опилок не было.

У дальней стены располагался морозильный шкаф – мне по пояс высотой, длиной шесть футов. Сбоку горела желтая лампочка – свидетельство того, что морозильник включен.

– Только не это, – пробормотал я. Если не открыть морозильник сейчас, то потом я себе этого не прощу. Не возвращаться же опять в этот дом!

Я подошел, взял фонарь в левую руку, поднял его повыше, направил луч под углом и правой рукой открыл крышку.

Груда замороженной еды – вот что там лежало. Выходя из мастерской, я чувствовал воодушевление. Трупа в доме не оказалось. Обычно в описании свойств недвижимости этот параметр отсутствует, а зря!

Стюарта Коха здесь не было – ни живого, ни мертвого. Непонятно только, почему он не отзывается на звонки, если жив-здоров. Я мог предложить много причин, но первое место среди них занимала самая простая: просто он мерзавец, боящийся звонка девчонки, попавшей из-за него в ужасную ситуацию. Не хватает смелости признать, что наделал глупостей. Мысли о другом объяснении я гнал от себя. Это, первое, меня вполне устраивало. Но беда в том, что тогда оставались непонятными события в этом доме полтора часа назад.

Мне не давало покоя неприятное чувство. И не из-за попыток представить, что здесь произошло. Я что-то видел, и значение увиденного дошло до меня не сразу. Посветив в кухню по пути вниз, я кое-что заметил. Только в подвале я стал об этом думать. Что-то зацепило мое подсознание. Нечто лишнее. Кое-что на кухонном «острове». Вернее, не на нем самом, а сбоку.

– Папа, ты все? – спросила Грейс.

– Еще минутку! – откликнулся я.

Пришлось вернуться на первый этаж, встать у входа в кухню и посветить фонарем на основание «острова». Стороны у него были из деревянных панелей – похоже на осветленный дуб. Примерно в футе от пола красовалось пятно. Вернее, капли от чего-то, ударившегося о вертикальную поверхность и соскользнувшего вниз. В свете фонаря это можно было принять за соус для спагетти. Я присел и поднес фонарь ближе к пятну. Капли были свежими на ощупь. Я понюхал кончики своих пальцев и не почувствовал ни томатного запаха, ни аромата пряностей. У меня замерло сердце. Значит, здесь все же кое-что произошло. Утешало лишь небольшое количество крови. Хотелось думать, что пострадавший сумел покинуть место происшествия. Больница – вот куда нам теперь надо ехать! Милфордская больница!

Я вытер пальцы, скомкал окровавленный платок и сунул его в передний карман джинсов. Потом вынул из кармана сотовый.

– Доченька, я выхожу. По пути домой нам нужно будет заехать в одно место.

На самом деле я готовился к посещению двух мест. Сначала – больница, а потом, если Стюарта не окажется в отделении неотложной помощи, мы по пути домой проедем мимо его дома. Мы должны найти этого парня. Найти и выяснить, что с ним случилось.

– Грейс? Ты там? На обратном пути мы заглянем в больницу. Я нашел в кухне немного – совсем немного – крови.

Дочь не отзывалась.

– Грейс? Ты где?

Ответа не было. Я посмотрел на экран своего телефона. Связь прервалась. Я поспешил к окну кухни, проверить, стоит ли она под домом. Ее там не было. Я нашел ее номер и хотел позвонить, но не стал. Если дочь спряталась в кустах – в случае возвращения милфордской полицейской, вздумавшей проверить дом, – но забыла выключить в телефоне звук, мой звонок ей совершенно ни к чему. Даже сообщение придет со звуковым сигналом, который насторожит любого, кто окажется рядом с ней.

Я решил сбежать вниз и вылезти через подвальное окно. Но разумно ли это? Если вокруг бродит сотрудница полиции, то появиться перед ней таким способом значило бы скомпрометировать себя. Однако если кто-нибудь обнаружит разбитое окно и решит проникнуть в дом, я окажусь в западне.

Я никогда не был приспособлен к стремительным действиям в экстренной ситуации. Вот и теперь никак не мог решить, как поступить. Меня парализовало от страха, что любой мой поступок может оказаться неверным. Я сделал несколько глубоких вдохов и попробовал сосредоточиться. Нужно понять, что происходит. Торча в проклятой кухне и думая только о том, чтобы не обмочиться от страха, я бы точно не узнал ничего нового.