Опасный министр

— Очень приятно.

— Взаимно.

Ломакин принимается собирать шары в треугольник. Я нервно верчу в руках кий, пытаясь придумать, как завязать разговор.

— Разбой пирамиды должен быть произведён определенным образом, — Ломакин обходит стол и ставит желтый шар рядом с белой точкой на зеленом полотне. — Нужно разбить пирамиду так, чтобы три белых шара коснулись бортов стола, или же два шара коснулись бортов, а третий перекатился через середину.

Он наклоняется над столом, просовывает кий между большим и указательным пальцем, целится и резко бьет. Шары тут же приходят в такое быстрое движение, что у меня не получается уследить за ними.

— Как вы видели, два белых шара коснулись борта, а третий перекатился через середину.

— Угу.

— Такой вид разбоя называется «активный». Есть еще «неактивный» вид разбоя, но он удлиняет продолжительность игры.

— Понятно…

— Давайте попробуйте вы разбить, — неожиданно предлагает.

— Оу… Ну давайте…

Ломакин принимается собирать шары обратно в треугольник. Я зачем-то обращаю внимание, что на безымянном пальце его правой руки нет кольца.

— Итак, становитесь сюда, — отходит на шаг в сторону, уступая мне свое место. — Может, перейдём на «ты»? — предлагает.

— С удовольствием.

Я все ещё напряжена, все еще чувствую себя ужасно неловко. Мне этот бильярд нафиг нигде не упал, мне надо узнать, для чего фонд прямых инвестиций приехал в Китай! Но вот так в лоб же нельзя спросить, надо сначала расположить Ломакина к себе.

— Вы здесь в рамках визита президента в Пекин? — первый переводит разговор в нужное мне русло, продолжая собирать шары.

— Да. А вы?

— Тоже. Из какой вы организации?

На мгновение теряюсь с ответом. Я заранее не продумала, кем представляться.

По-хорошему, надо честно говорить, кто я есть, но так будет риск, что мне ничего не скажут. Но если обману, а потом попадусь, будет еще хуже.

— Я журналист, — решаю сказать честно.

— Ааа, понятно.

Ломакин не выглядит смущенным или разочарованным. Именно эти две эмоции чаще всего выказывают собеседники, если представляться журналистом. Тут же начинают фильтровать, что говорить, следить, чтобы не сболтнуть лишнего. Но Глеб неожиданно не тушуется.

— А вы откуда?

— Фонд прямых инвестиций.

— Ммм, — тяну, изображая удивление. — Приехали завлекать китайцев в Россию? — говорю как бы в шутку.

— Ага… Но они капец какие тяжелые товарищи, — на удивление Ломакин открыто отвечает. — В понедельник у меня, министра энергетики и министра экономики с ними переговоры часов так на пять, не меньше.

Я слушаю Глеба, не двигаясь, поражённая тем, что он такой словоохотливый. Мой мозг уже запустил активный мыслительный процесс: Яр собирается предлагать китайцам инвестировать в российские проекты. На переговорах будет еще и министр энергетики. Значит, это проекты в нефтегазовой сфере.

— А китайцев много будет против вас троих? — хлопаю ресницами, как блондинка.

— Их министр энергетики и руководители пяти крупнейших китайских нефтяных компаний.

— Ого. Их будет шестеро, а вас трое? А что же руководители наших нефтяных компаний? Они же вроде тоже сюда приехали.

Ломакин громко смеется.

— Боюсь, что главам наших нефтяных госкомпаний не понравится то, что мы будем обсуждать с китайцами. Попробуйте разбить пирамиду.

Я уже так увлеклась разговором, что забыла, зачем вообще тут нахожусь.

— Аа, — прихожу в себя, вспоминая, что у меня в руках кий.

— Предлагаю вам разбивать отсюда, — серьезно говорит, ставя желтый шар рядом с белой точкой.

Я смущенно переминаюсь с ноги на ногу. Мне в этом платье в облипку и на каблуках надо сделать наклон на сорок пять градусов?

Боюсь, что да.

В фильмах игра в бильярд выглядит сексуально. Девушка наклоняется над столом с кием в руках, выставляя задницу назад. Сзади подходит мужчина, склоняется над девушкой и берет вместе с ней кий. Типа показывает, как его правильно держать и как бить. Ну а дальше она слегка поворачивает к нему голову, глаза в глаза — и вот они уже страстно целуются, а затем занимаются сексом на этом самом бильярдном столе.

Мне капец, как страшно и неловко выставлять задницу перед Ломакиным.

Надеюсь, он не подумал обо мне ничего такого…

— Кхм, — слегка прочищаю горло и делаю вид, будто внимательно смотрю на стол, решая, как бить.

— Попробуй ударить по той же траектории, что и я, — неожиданно Ломакин перешёл со мной на «ты».

Если бы я еще помнила, по какой траектории ты бил…

Бросаю быстрый взгляд в сторону Ярослава. Он слишком увлечён китайцами и даже не замечает меня, хотя сейчас я нахожусь в поле его зрения. Обида снова неприятно бередит в груди: что не хочет ничего мне рассказывать про свои рабочие дела, что до сих пор мне не написал, что притащил с собой Самойлову…

Набираю в грудь побольше воздуха и склоняюсь над бильярдным столом, выставив задницу, как в тех самых пошлых американских фильмах.

Глава 41