Опасный министр

— Так ты расскажешь мне?

— Приходи сегодня вечером на наше мероприятие. Поговорим.

Открываются дверцы лифта, и Глеб заходит в кабинку.

Разочарованно вздохнув, я возвращаюсь обратно. Никольский как раз закончил пресс-подход и направляется в мою сторону. Но с ним его протокольщик и личный помощник, поэтому Ярослав лишь с улыбкой подмигивает мне, проходя мимо.

Это еще не конец моего рабочего дня, хотя стрелка часов неминуемо приближается к 18:00. Вечеринка Ломакина в 20:00. Я стараюсь быстро собрать репортаж из тех крох, которые были сказаны в официальной части президентской программы. Дописывать статью мне приходится уже в отеле. Наконец-то отправив Яне материал из разряда «Россия и Китай договорились о сотрудничестве», я начинаю собираться на вечеринку.

Надо что-то строгое и элегантное, не вульгарное. Я решаю не надевать платье, в котором играла в бильярд. Вместо него выбираю черный приталенный комбинезон. Он с открытыми плечами, поэтому сверху надеваю пиджак.

Делаю не очень броский макияж, волосы оставляю распущенными. Уже половина девятого вечера, Ярослав не пишет и не звонит, чему я очень рада. Не хочу что-то врать ему по телефону.

Внимательно посмотрев на гугл-карте путь до отеля, в котором пройдет тусовка, выхожу из своей гостиницы. Через десять минут я уже в нужном месте.

Это не менее шикарный отель, чем тот, в котором я живу. На входе показываю пригласительный в телефоне и попадаю внутрь. Вечеринка проходит в ресторане у лобби в формате фуршета. Я беру в руки стакан с апельсиновым соком и протискиваюсь сквозь толпу.

Людей много, китайцы тоже есть. Но несмотря на громкую музыку, до моих ушей доходит преимущественно русская речь, а не китайская. Здесь довольно темно, как и полагается на таких мероприятиях, но мне все равно удается разглядеть среди присутствующих пару журналистов.

Пробрались-таки мои конкуренты. Батурин из «Новостника» уже беседует с какимто мужиком в костюме. Я его не знаю, за что корю себя. На этом мероприятии ведь собраны все нужные мне люди, а я тупо могу не узнать кого-то из них в лицо.

Тут и Зубахина из газеты «Комсомолец». Пока стоит в одиночестве и внимательно оглядывает всех присутствующих. Замечает меня, слегка кивает и тут же теряет ко мне интерес. Ну да, это не тот случай, когда журналисты будут сбиваться в кучку и чесать языком. Сюда пришли охотиться за эксклюзивами.

Наконец-то я вижу Ломакина. Он заходит в ресторан в компании двух китайцев. К ним тут же подходят несколько русских мужиков. Они смеются, увлеченно разговаривают и выглядят крайне расслабленными.

Я осторожно пробираюсь к Глебу. Он не видит меня, продолжая и дальше вести оживленную беседу. До меня доносятся обрывки его фраз на чистом английском, но уловить суть разговора не получается.

Минут через десять его собеседники начинают отвлекаться на других проходящих мимо знакомых. Я пользуюсь тем, что он не на долго остался один, и тут же подхожу.

— Привет, — растягиваю губы в самой слащавой улыбке, какой только могу.

— О, привет, — бегло окидывает меня взглядом. — Как дела?

— Нормально. Отличное мероприятие.

Мы стоим у барной стойки, и я облокачиваюсь на нее одной рукой.

— Я вижу у тебя хорошее настроение, — говорю. — Сегодня был удачный день?

Ломакин смеется.

— Ну, смотря с какой стороны посмотреть.

Мне кажется, или он не очень хочет вываливать инфу?

— В любом случае, поводов для грусти нет, — констатирую.

— У меня точно нет.

— А у министра экономики? — вскидываю бровь.

Ломакин снова противно смеется, чем очень раздражает меня.

— Это ты можешь у него напрямую спросить. Я так понял, вы общаетесь?

Как можно безразличнее, пожимаю плечами.

— Брала у него интервью один раз.

— Я читал. Были очень хорошие вопросы и совершенно пустые ответы.

— Его в тот день только назначили. Не о чем еще говорить было, — почему-то слегка заступаюсь за Никольского.

— Зачем тогда давать интервью?

А в этом Ломакин прав.

— Наверное, чтобы развеять домыслы вокруг своего назначения.

— Я тебя умоляю, какие домыслы? Все и так знают, что Саныч посадил в это кресло своего человека.

А вот это уже интересно. Я инстинктивно напрягаюсь.

— Саныч — это Валентин Александрович? Министр финансов?

— Да.

— Он лоббировал назначение Никольского?

— Да, он.

— Зачем ему было отпускать своего сотрудника, который наверняка очень хорошо работал?

— Чтобы посадить в Минэк своего человека. Ну там много факторов совпало одновременно. Захотели молодого министра со свежим взглядом на экономику, который подготовит план реформ к выборам. Стали искать, кого. Ну, Саныч и подсунул своего воспитанника.

И перешел этим самым дорогу тебе, да, Глеб?

Но вслух, конечно, не говорю. В моей памяти свежи слова Ярослава о том, что министром экономики должен был стать Ломакин, но Никольский помешал ему.

— Не завидую Никольскому, — продолжает. — Он ведь теперь Санычу по гроб жизни обязан за такую карьеру. А Саныч с должников всегда берет с процентами.