Опасный цветок

– А как ты думаешь, что именно имела в виду Камилла, говоря, что теперь все будет нормально?

Поскольку Арина непонимающе хлопала глазами, я пояснила:

– После того как узнала, что у Вероники случился выкидыш?

Касевич скорчила презрительную гримасу и покачала головой.

– Ну ты даешь, подруга! – протянула она, насмешливо глядя на меня. – А еще детективщица. Как же ты свои загадки разгадываешь?

– Так поясни, раз такая понятливая, – попросила я, стараясь сдерживать свое раздражение.

– А что тут пояснять! Если бы Серега с Милкой развелся, она бы из квартиры вылетела в два счета, это понятно?

Я кивнула:

– Но он ведь не развелся, а умер, так ведь?

Касевич горячо закивала:

– Ну да, да, так! Но тут у этой Вероники рождается ребенок от Сереги, сечешь?

– Ну, предположим, – неопределенно отозвалась я.

– Ну вот! А ведь он наследник Сереги и имеет право на часть квартиры! – торжествующе заключила Касевич.

– А узнав, что ребенка не будет, Камилла вздохнула с облегчением, – закончила я основную мысль.

– Ага, – подтвердила Арина. – Милка прямо так и сказала – просто гора с плеч.

Хотя обычно я и не склонна тратить время на пустое морализаторство, но сейчас не смогла удержаться.

– То есть ты считаешь вполне нормальным радоваться тому, что ребенок, который уж точно ни в чем не виноват, так и не появился на свет?

Арина недовольно глянула на меня и дернула плечом:

– А чего тут жалеть? Кому он нужен, такой ребенок? Мать истеричка, а отец вообще насильник, да еще и придурок. Ну родился бы этот ребенок, и что? Представляешь, что бы из него выросло?

Я не стала развивать эту тему, поскольку всегда считала, что никто не вправе решать, кому позволить жить, а кого исключить из этого процесса.

– Ну что ж, благодарю за полезные сведения, – сказала я, вставая. – И желаю приятного вечера.

– Э, а деньги?! – возмущенно потребовала Касевич, также поднимаясь из-за стола. Девица явно намекала на две тысячи, которые я обещала ей отдать, когда она ответит на все мои вопросы.

Признаться, я почувствовала сильное искушение оставить нахалку с носом. Тем не менее я все же выложила перед Касевич вожделенные купюры, которые та поспешно убрала в кошелек, словно опасаясь, что я передумаю.

– Ну, пока, – неуверенно произнесла Касевич. – Позвони, если еще что-нибудь захочешь спросить.

Не захочу, мысленно пообещала я и, расплатившись за совместный ужин, направилась к выходу.

В квартире я оказалась уже затемно и с удовольствием отметила, что сегодня мне предстоит спать в комфортной атмосфере. Уже лежа в кровати, я, по своему обыкновению, мысленно прокрутила полученную за день информацию. По большому счету мне удалось выяснить три вещи. Во-первых, зажигалка, с которой я последнее время носилась как курица с яйцом, не принадлежала Камилле. И, судя по всему, она по-прежнему оставалась единственной зацепкой, которая могла бы привести меня к убийце. Во-вторых, ночные клубы, которые посещала Камилла. Возможно, в одном из них она и встретила своего убийцу. Особый интерес у меня вызвали доселе неведомые мне «Осколки страсти». Я решила начать свои поиски именно с этого клуба, отложив на время визит в «Риф». Заодно я только сейчас внимательно рассмотрела фотографию Эдуарда, которую мне прислала клиентка. Худощавое интеллигентное лицо мужчины, явно перешагнувшего пятидесятилетний рубеж. Жгучий брюнет с высоким лбом и довольно явственными залысинами. Мягкий приветливый взгляд за стеклами очков без оправы. Эдуард скорее напоминал заведующего кафедрой какого-нибудь гуманитарного вуза, чем владельца крупной сети салонов красоты.

И, наконец, в-третьих, – Вероника Гаврютина. Встречу именно с этой особой я запланировала на завтрашнее утро. Я уже неоднократно приходила к выводу, что именно у Вероники был хоть какой-то внятный мотив убийства Камиллы Шальновской. Приняв это решение, я не заметила, как провалилась в сон.

В десятом часу утра я уже подъезжала к одноэтажному дому, расположенному по Первому Лучевому проезду. Мне пришлось припарковаться на пустыре напротив чахлого палисадника, отделявшего дом от проезжей части. Более подходящего места для парковки в этой местности, дышавшей покоем почти сельской идиллии, увы, не нашлось.