Опасный водоворот

Беле Вашу и Эржи досталась угловая комната третьего этажа. Там уже были Миркович и еще четыре бойца. Эржи хорошо владела автоматом. Бела тоже. Они решили устроиться на балконе. Резные каменные перила балкона служили надежной защитой, да и сектор обстрела значительно увеличивался.

Эржи волновала мысль: «Что если придется стрелять? Я никогда не стреляла в человека…» Но в глубине души у нее оставалась надежда, что до этого дело не дойдет. Вместе с Белой они установили автоматы, подготовили несколько запасных дисков и поочередно дежурили у оружия.

Один из бойцов наблюдал за площадью, остальные — отдыхали. Бела почти каждый час говорил по телефону с заводом: Роби и его ребята держались, ничего особенного не произошло, оружие они получили. «Их там больше тридцати человек. Внушительный отряд», — подумал Бела.

Чердак и подъезды дома напротив на всякий случай заняли пограничники, чтобы предотвратить возможность внезапного нападения оттуда. На улицах было много народу, так как комендантский час кончился.

Повсюду сновали глазеющие по сторонам мальчишки, спешили на работу мужчины, испуганно озираясь, проходили женщины… Проезжали автобусы, на кузовах которых были прикреплены белые простыни с красными крестами. С воем проносились машины скорой помощи. Около девяти часов по мосту проследовала целая колонна посольских автомашин с американским, английским, французским, бельгийским флажками. Машины двигались медленно, торжественно. «Как на параде», — невольно подумала Эржи. Праздношатающиеся мальчишки шумно приветствовали их. Дипломаты, самодовольно улыбаясь, отвечали на приветствия. Улыбались они как-то торжествующе…

На набережной и тротуарах появлялись небольшие группы людей. Они явно пытались произвести впечатление зевак, слоняющихся от нечего делать. Эржи насторожилась.

— Бела, иди-ка сюда!

— Что случилось? — спросил он, подходя к Эржи.

— Взгляни, — и Эржи показала глазами на группки людей. — Что-то они мне не нравятся…

Не успела она закончить, как три группы, подходившие с разных сторон, соединились и внезапно открыли огонь.

Каменные плиты, уложенные вдоль трамвайной линии, и деревья парка служили для нападавших надежным укрытием. Вспышки выстрелов замелькали то тут, то там, хорошо видимые с балкона.

Улица и площадь мгновенно опустели. Насмерть перепуганные прохожие в отчаянии бросились в подъезды.

В доме все заняли свои посты, но не стреляли, ожидая приказа.

Сердце Эржи тревожно забилось. Палец — на спусковом крючке, левый глаз зажмурен: она приготовилась открыть огонь. Рядом — мужественное лицо Белы, у окон — Миркович и остальные. Все с нетерпением ждали команды. Нет ничего страшнее измены. А вдруг защитников здания предали? Что если где-то наверху те, на кого не нападают, решили тянуть с приказом, пока не будут перебиты все, подвергшиеся нападению?

Нападавшие, видя, что на огонь никто не отвечает, все больше наглели. Они быстро приближались к зданию. С балкона было хорошо видно, что действиями отдельных групп руководил высокий военный.

Передовая группа атакующих продвинулась в глубь парка, некоторые расположились у пьедестала памятника и вели ожесточенный огонь по зданию министерства.

Пули все чаще и чаще звонко ударялись в толстые метровые стены, со свистом влетали в окна.

В угловую комнату вошел майор Хидвеги, за ним трое пограничников. Это были проходившие действительную службу крестьянские парни, широкоплечие, с открытыми, честными лицами. Они втащили пулемет «максим».

Окинув комнату взглядом и задумавшись на секунду, Хидвеги стал отдавать четкие приказания.

— Так! Этот стол поставьте сюда, на середину!

Пограничники выполнили приказ.

— Установите пулемет на стол. Укрепите его попрочнее. А вы, товарищ, — обратился он к Беле, — осторожнее поднимайте голову и не пугайтесь, если над вами засвистят пули…

— Когда же будет приказ? — сгорая от нетерпения, спросил Миркович. — Или будем дожидаться, пока они бутылками с горючей смесью не подожгут здание?

— Спокойствие, товарищ, — улыбнулся Хидвеги. — Будет и приказ. У них только ручное оружие, а с ним многого не добьешься.

— Я чувствую себя мишенью в сельском тире или яичной скорлупой под струей воды. — Миркович нервничал.

— Мы как ангелы-хранители, — сказал Бела, отвернувшись в сторону, — как святые угодники на небесах; великодушно взираем на невинные забавы простых смертных, зная, что эти забавы не причинят нам вреда… Продолжайте забавляться, детки, продолжайте! Мы надеемся, что вы знаете правила игры и не будете прибегать к недозволенным приемам. Зачем вы захватили здание Радио, расстреляли столько рабочих и крестьян? Ай-ай-ай, как нехорошо! Ну, ничего, на этот раз мы прощаем! Скажите, товарищ Хидвеги, вам не кажутся странными эти половинчатые инструкции? — буркнул юноша. — Такого руководства, как у нас, нигде не найдешь, держу пари! Смотрим сложа руки, как на наших глазах свергают власть рабочих…

Хидвеги хотел ответить, но в комнату вошел капитан и доложил, что несколько человек ранено. В ту же минуту последовал новый залп.