Опасный водоворот

— Вот, оказывается, чего нужно было ждать, — чтобы у нас появились жертвы, — вырвалось у Мирковича.

Внезапно наступила гробовая тишина. Глаза отыскивали цель, руки с силой сжимали оружие.

Внимание Эржи привлек молодой человек, подбегавший к основанию памятника. «Нет, я обозналась! Не может быть! Но ведь походка его… и, кажется, у него на шее мой шарф! Нет… Этого не может быть!» Она до боли напрягала зрение, но человек исчез. «А, глупости, игра воображения», — отгоняла она страшную догадку.

— Огонь! — скомандовал Хидвеги.

Огромное здание министерства внутренних дел содрогнулось. Из окон, выходящих на площадь Рузвельта, выскакивали языки огня, тысячи пуль хлестали по кустам парка, высекали искры на каменных плитах, поднимали с мостовой столбы пыли и осколков камня.

У Эржи отлегло от сердца. Она короткими очередями вела огонь в отведенном ей секторе. Рука ее больше не дрожала. «Только бы тот человек получше укрылся. Вдруг это Лаци? — пронеслось в мозгу. — Нет, если это он — пусть погибнет! Предатель!.. Нет, нет! — кричало сердце. — Лаци не должен умереть! Он не предатель!»

Снова показалась знакомая фигура. Лица по-прежнему нельзя было разглядеть. По тому, как человек передвигался, Эржи поняла, что он хочет как-нибудь добраться до набережной.

Девушка прицелилась. «Сейчас…» — прошептала она, но руки не повиновались. Какая-то неведомая сила сняла ее палец со спускового крючка. Выстрела не последовало…

— Что с тобой, Эржи? Тебе плохо? — удивленно взглянул на нее Бела.

Эржи промолчала. Не пытаясь скрыть волнение, она следила за ползущим человеком. Никак не удавалось увидеть его лица. Вблизи него вздымались струйки поднятой пулями пыли. «Быстрее, безумец!.. Торопись, спасайся! Еще два метра! — шептала Эржи. — Берегись, спрячь голову!» Она заметила, как трое — четверо вооруженных вскочили, сделали несколько прыжков по направлению к Дунаю, а потом, нелепо вскинув руки, как подкошенные, рухнули на землю.

У нее потемнело в глазах… Перестав стрелять, Бела посмотрел на белое как стена лицо Эржи. «Бедняжка, не девичье это дело», — подумал он и растерянно оглянулся. Потом крикнул находившимся в комнате:

— Товарищ Миркович!

— Что случилось?

— Эржи плохо! Отправьте ее вниз!

Один из пограничников и офицер госбезопасности осторожно отнесли в комнату потерявшую сознание девушку. Бела вытер со лба пот, сменил диск автомата…

— Прекратить огонь! — раздалась команда.

На площади наступила тишина, нарушаемая лишь приглушенными стонами раненых.

Из окна первого этажа донесся окрик:

— Руки вверх! Проходите вперед!

Несколько мятежников быстро вскочили на ноги.

— Захватите с собой раненых.

Они начали подбирать раненых. Двое вели начальника отряда — армейского офицера.

Самые отчаянные из мятежников рванулись было бежать, но новый залп отрезал им путь к отступлению. Все же некоторые проскочили и скрылись.

В плен сдалось около сотни.

Они стояли в гараже вдоль стены. Лица многих выражали страх и обреченность. Были здесь и женщины. У некоторых вставали в памяти все ужасы и зловещие слухи, распространявшиеся в последние годы, и сейчас они в отчаянии ждали, когда их начнут мучить, применять «мясорубку» и прочие орудия пыток. Были такие, кто молил бога, чтобы скорее наступал конец. Кое-кому все уже было совершенно безразлично: не все ли равно, что произойдет, — терять больше нечего. Как азартные игроки, они поставили на карту все и проиграли. Игра кончена!

Раненых отправили на перевязочный пункт, остальные тревожно ждали решения своей участи. Но все оставалось без изменений… Вечером принесли ужин.

Бела и майор Хидвеги решили поговорить с мятежниками. Противоречивые чувства овладели ими в гараже. Бела остановился около пятнадцатилетнего подростка.

— Как тебя зовут?

— Тибор Матэ, — ответил мальчик, робко опустив глаза.

— Против кого ты воевал?

— Не знаю…

— Ради чего шел убивать?

— Не знаю…

— Где ты достал оружие?

Парнишка молчал. Может быть, он и сам не знал. Глаза у него покраснели от слез. Он думал о матери. Что будет с ней, если вечером он не придет домой? Бедная мама от беспокойства сляжет…

Парнишка уставился на стену, на глаза ему навернулись слезы. И вдруг он разразился душераздирающими рыданиями.

Хидвеги давно не слышал таких горьких хватающих за сердце рыданий.

— До-мой… хо-чу… до-мой… — всхлипывая и заикаясь, бормотал мальчик. — Мамка ждет…

— Кто у тебя мать?

— Прачка.

— Где живешь?

— На улице Дороття.

Они прошли дальше. Остановились перед молодым человеком лет двадцати четырех. На нем синий комбинезон и лыжная шапка. Волосы завиты. У ног портфель.

— Как звать? — спросил Хидвеги.

— Петер Иванка, — еле слышно ответил тот.

— Чем занимаетесь?

— Ничем!

— Судились?

Иванка задумался. Что ответить? Он знает, где находится, врать нет смысла.

— Трижды, за ограбление.

— Откройте портфель, — потребовал майор. Парень наклонился, поднял портфель и послушно открыл его.

Заглянув в портфель, майор неторопливо извлекает из него бутылку шампанского, пять пар часов, кольца — штук двадцать, дамское нейлоновое белье…

Дальше нечего смотреть, все ясно.

— Пошли, — кивнул он Беле. — «Незапятнанная революция!..»