Опасный возраст

— И как ты думаешь, зачем она пришла?

Дэн пожал плечами.

— Ну, ты сам говорил, она эксцентричная. Может, захотела произвести эффект. Я понял, что она очень любит производить эти эффекты и может даже специально так делать. Такой тип баб… любящих внимание.

— Глупости, она не такая.

— Это потому, что ты совсем ослеп от любви. Поверь мне, — Дэн приподнял брови, заглядывая в мое лицо, — она любит внимание. Она его просто о-бо-жа-ет. Вопрос в том, кто как себя преподносит. Возьмем, допустим, ну-у-у… ту же Алену. Она делает это совершенно бездарно. А твоя Элена знает себе цену, и, поверь, это очень высокая цена. Просто она все это делает… со вкусом.

Дэн продолжал меня удивлять раз за разом. Он увидел в Элене то, чего я не смог: мне не хватило внимания и желания. Но именно эта манера преподносить себя восхищала больше всего. Элена делала из всего произведение искусства, и в первую очередь — из себя самой.

— Но, — добавил он для объективности, — когда вы там трепались… это было, как бы тебе сказать… ну, как-то гармонично, что ли. В плане… если бы я увидал такую бабу где-то и даже если бы она учила меня рисовать, я бы не решился с ней заговорить в такой свободной манере.

Тут я заулыбался как идиот и ходил с таким выражением лица до вечера.

А на следующее утро вскочил чуть свет, привел себя в порядок и пулей помчался в этот музей. Я не знал, что значит в ее понимании «весь день». Должна ли она там быть с восьми, когда я проснулся, или позже? Я опять впал в сомнения и в итоге забежал в ближайшее кафе, чтобы подождать до одиннадцати. Попивая растворимый кофе, я глядел, как машины взбивают коричневую снежную грязь на тротуаре. Стрелка часов ползла очень медленно.

Наконец-то, дождавшись нужного времени, я отправился в музей. Это было большое здание, чей вход предваряли здоровые колонны. Каждый, кто родился и жил в этом городе, бывал тут в детстве. Я помнил, как меня сюда водила мама, а потом были еще школьные экскурсии, и когда-то он казался мне самым таинственным и интересным местом на земле.

Музей был разделен на временные эпохи, и первый, мой любимый, зал начинался с момента возникновения Земли. Там были планеты, и на основе различных инсталляций показывалось зарождение Земли в космосе. Я завороженно наблюдал, как из кипящего ада она превращалась в болото, и затем появились первые живые существа. Далее был не менее любимый мною зал про динозавров, первых людей и ледниковый период. По сути, мне все было интересно до Ренессанса. Дальше жить становилось скучнее.

Что с музеем сейчас, я понятия не имел. Я не был там почти десять лет.

Я нерешительно открыл гигантскую дверь и оказался в холле. Сколько бы мне ни было лет, я все равно ощущал себя крошечным в этом здании. В холле сквозила пустота, только в окошке кассы виднелась сонная бабушка.

Но на мое появление она среагировала чутко, мгновенно открыв глаза.

— Билеты берем у меня, — сообщила она.

— Я тут пришел помогать… э-э-э… тут скоро выставка должна быть.

— А, — поскучнела она, — тебе в новые залы.

Какие еще новые залы?

— Это в новом крыле.

Какое еще новое крыло?

— Идешь прямо и по стеклянному мостику.

И тут до меня дошло, что странное блестящее здание позади музея и было его новым крылом. Я сделал, как сказала эта бабушка, и вскоре оказался в совершенно другом месте. Здесь все было очень современным. Я проходил мимо залов, отданных для образовательных и бизнес-выставок, что имело мало отношения к истории.

В одном из этих светлых, выбеленных помещений сновали люди и таскали какие-то коробки. Я увидел Элену, сидящую на столе, в ее любимых рваных джинсах и свободной голубой рубашке.

— Эй, — тихо сказал я, когда подошел к ней.

Рука легла ей на плечо. Она обернулась, и ее взгляд вспыхнул. Я нехотя убрал руку через мгновение.

— А, вот и ты, — сказала она. — Кстати, мог оставить свою куртку в гардеробной.

— Да уже неважно.

Я примостился рядом с ней, глядя на людей. Пока в помещении стояли только нераспакованные ящики.

— Это будет выставка со световыми инсталляциями, — пояснила Элена. — Молодые художники использовали самые разные лампы и возможности освещения, чтобы создать скульптуры или интересные эффекты, меняющие пространство…

— Круто.

— Очень современно для вашего города, я тебе скажу. Тут весьма традиционные взгляды на искусство.

— Странно, что тут вообще им кто-то занимается, — проворчал я.

Элена улыбнулась, но никак не прокомментировала.

— И какова твоя роль?

— Я… вроде координатора. Я и пара коллег. Мы помогали ребятам с разработкой их концепции, а сейчас смотрим, чтобы все работы были расположены в определенном логическом порядке. Иногда нужны советы по установке и размещению. Не технические, а более… м-м-м… творческие.

Я так и не понял, чем мог бы быть полезен. Полдня распаковывали осветительные приборы и прочую атрибутику для инсталляций. Набежали и сами художники, и каждый занялся установкой своей площадки. Периодически они все гонялись за Эленой, спрашивая ее мнение по поводу и без. Она в основном расхаживала туда-сюда, не обращая на меня внимания. Я же сидел на столе и наблюдал за ней.