Опасный выбор

— Бита и розы… — я чуть не рассмеялась. Это было так символично. Так похоже на него, на нас. Матвей понял. Тоже фыркнул польщённо.

— Ты как из женского романа, — скромно улыбнулась я, когда Матвей снова нашёл мою руку. Он глянул.

— Я? Почему?

— Ну, как главный герой, знаешь…

— Не знаю, — засмеялся он, — не читал женских романов, а чё там? Просвети.

— Да я тоже не особо читала, — захихикала я смущённо, — просто они почему-то все похожи. Главный герой всегда красавчик на дорогущей тачке, богач с идеальным телом, или босс какой-нибудь…

— Правда? — теперь удивлялся Матвей. — За красавчика спасибо, конечно, но тачка не моя. Было бы совсем жирно, да?

— Ага, — я тоже засмеялась.

— А чё, прикинь, если бы я был тайным миллионером, — продолжал угорать он. — И всё это было проверкой, испытанием, типа, а я потом — бац! И…

— И принц, — веселилась я с ним за компанию.

— Ага, точно, — он сжал мою руку. — И принцем бы нарисовался. В один прекрасный день. И завалил бы тебя розами и увёз бы на свою яхту…

Я глянула по сторонам, на всякий случай, а вдруг действительно везёт куда-нибудь к набережной. Но Матвей рулил по городу. Он заметил и прыснул:

— Представила?

— Не-не, — спрятала я улыбку в цветы, — просто запоминаю дорогу назад, вдруг бита тоже для меня, — отшутилась я неловко.

— Расслабься, я девочек не бью, — Матвей спустил ладонь на моё бедро и не продолжил. Я поняла — с девочками он делает кое-что поинтереснее.

В животе позорно и сладко крутануло.

Мы помолчали.

— Хорошо, конечно, помечтать, но… нет. Далеко не принц, — продолжил Матвей задумчиво, скалясь на дорогу. — И эта тварь мне не по карману… — кивнул он на приборку, — так, просто пугало для клиентов. Как я.

— Что? Пугало? — не поняла я. — Для каких клиентов?

— Рабочая тачка. Иногда гоняем на ней, попугать должников. Я в ломбарде работаю, — пояснил он, не глядя. — Псом.

— Псом?

— Угу. Злющим презлющим, — усмехнулся он, и клацнул зубами. Получилось и правда грозно. Я начала догонять о чём он.

— А зачем пугать? Я думала в ломбард просто драгоценности сдают.

— Так-то да, — согласился водитель, выруливая из центра. — Но у нас ломбард автомобильный, и денежки крутятся покрупнее, и заёмы даются, само собой. Хотя и не совсем вчистую, понимаешь?

Я кивнула.

— Ай, — Матвей хохотнул, — да чё я выгораживаю этого барыгу?! — удивился он. — Как будто и сам белее стану… — он наконец осмелился переглянуться со мной. — Ты же и так считаешь меня «бандитом». Не по себе как-то, кхм. И даже правильно считаешь, наверное. Самое обидное, блин, — он усмехнулся. — Не хочется тебя пугать. Я, ведь, недалеко ушёл, если разобраться. Успокаиваю себя, что это просто подработка, но… не в офисе за компом, не чистенькая… в общем, какая есть. И я — какой есть, — хмыкнул он, убирая ладонь.

— Ты выбиваешь долги? Так для этого бита нужна? — поняла я наконец.

— Бита для красоты, правда. Выглядит эффектно. Когда достаёшь её, клиенту без слов всё становится ясно. И напрягаться не надо.

— Представляю, — выдохнула я.

Воображение быстренько состряпало мне живописную картинку, как Матвей вылезает из этого чёрного кирпича с битой наперевес, неторопливо закуривает и идёт «напоминать» про должок.

Я бы всё на свете отдала, лишь бы такой не тронул. Хотя-я, — покосилась я на крепкую руку, и начала краснеть. Глупо было отрицать, что сейчас мне очень хотелось, чтобы Матвей меня «тронул», «тронул» долго, неприлично долго, — … и долго не отпускал, — отвернулась я, — безобразница… — уши пылали, — но без его ладони так пусто…

— О чём думаешь? Жалеешь, что поехала? — пошутил Матвей невесело.

И я первая коснулась его руки.

— Нет, совсем нет.

Я не врала. Мне было почти всё равно, пёс он или не пёс, бандит или не бандит, он был моим. Я уже подписалась вчера и не собиралась давать заднюю, бросать его, разрывать сердце себе и ему. Я знала, что он не убийца, не вор, и этого было достаточно. Матвей успокоился немного, взял мою руку к себе. И держал под тёплой ладонью, пока мы не упёрлись в пробку.

— Не бойся, на самом деле, не часто приходится выбивать, — заметил мой водитель, тихо ругнувшись на затор. — В основном, я просто развожу туда-сюда наличку. Как инкассатор.

Он поглядел на меня, весь в красном свете стоп-сигналов. Такой графичный, опасный, манящий…

Мы ведь так и не поздоровались.

Я невольно подалась к нему. Матвей понял, наверное, и сам подумал о том же. Наверное и я выглядела для него манящей, в этом красном. Он наклонился и шепнул, перед поцелуем:

— Восемнадцать…

У меня голова закружилась от его губ, от огней, незнакомых запахов, от прохладных бутонов на коленях, от его пальцев в волосах, от чужого кожаного салона, и от нашей тайны.

— Надо ускоряться, — шептал он, продолжая целовать. — Не представляю, как мы успеем ещё семнадцать раз, такими темпами…

— Ускоряться? — хихикнула я. — Это как?

— Целовать оптом? — предложил он, не отвлекаясь.

— Кажется, мы и так… оптом… — я задыхалась, чувствуя, как его рука спускается ниже.

— Тогда у меня вопросы к бухгалтеру…

— Так ты же бухгалтер, — посмеялась я, представив его за столом и в очках.